Он кивнул. Его золотистые глаза не отрывались от нее, а рука все еще касалась ее наручника, но не кожи под ним.
Она сделала вдох.
– Тогда я скажу да. Когда Паллас снова призовет меня, я соглашусь стать его палачом. Но твой план… ты должен вывести отсюда и меня, и Беру. Иначе я не согласна.
Она ожидала, что он начнет протестовать, спорить и говорить ей, что это невозможно, что это слишком опасно. Но он просто убрал руку и опустил голову, словно этого и ожидал:
– Ладно.
Они дошли до двери в комнату Эфиры, но вместо того, чтобы открыть ее, Эфира развернулась к Илье:
– Что она тебе предложила?
– Что?
– Ты бы не стал рисковать просто так, – сказала она. – Если награды нет. Так что это? Что она тебе пообещала?
Его кадык дернулся, когда он сглотнул, а глаза потемнели от чего-то, похожего на вину или сожаление.
– Дар, да? – медленно произнесла она. – Она отдаст тебе чей-то Дар, если ты это сделаешь.
Его челюсти напряглись.
– Спокойной ночи, Эфира.
Он развернулся и оставил ее стоять в дверях одну.
Сон пришел к Антону разрозненными кусочками.
Джуд на коленях в незнакомой комнате, его лицо – смесь синяков и свежих порезов.
Резкий запах крови и громкий, быстрый ритм дыхания, вырывающегося из легких Джуда.
И голос, шуршащий в воздухе, словно ветер в мертвых листьях.
– Где пророк?
Джуд не ответил. Кто-то ударил его по лицу, и шея Джуда дернулась в сторону. Он непокорно поднял взгляд, несмотря на текущую из уголка губ кровь.
– Я готов убить тебя, если ты не дашь мне желаемого, капитан Везерборн, – тот же голос, но теперь полный насмешки. – Где пророк?
Антон проснулся в клубке простыней и с рубашкой, прилипшей к спине из-за холодного пота.
Вскочив на ноги, он скинул простыни. Казалось, что комната кружится вокруг него. Он стоял мгновение, моргая в темноте, а потом вспомнил, что находится на корабле Странницы. Антон покачнулся, чувствуя, что его сейчас стошнит.
Воздух. Ему нужен воздух.
Он распахнул дверь каюты и поковылял по коридору.
– Антон?
За его спиной мигнул свет, и Антон повернулся к Страннице, открывшей дверь собственной каюты. Она стояла в тонкой хлопковой ночнушке, волосы были заплетены в простую косу, перекинутую на одно плечо, и сейчас больше походила на человека, чем когда-либо раньше.
– Что случилось? – спросила она.
Он провел рукой по лицу:
– Кошмар.
Сон цеплялся за него, словно холодные пальцы трупа, и волосы на затылке встали дыбом. Это не было похоже на кошмар. Не на обычный. Этот сон казался… настоящим.
Антон сделал вдох, пытаясь успокоиться, и спросил:
– Как узнать, что сон, а что – видение?
Взгляд ее темных глаз встретился с его:
– Думаешь, у тебя было видение.
Он кивнул:
– Это уже случалось раньше. Мне снился Иерофан в ту ночь, когда ты велела мне отправиться в Эндаррион. Но это был не сон. И сейчас, кажется, тоже.
– Что случилось?
К горлу подкатила желчь при воспоминании об окровавленном лице Джуда.
– Джуд, с ним что-то не так. Он ранен. Я видел… там была кровь, и его допрашивали. Они искали меня.
Антон моргнул, и через секунду Странница оказалась рядом с ним, поддерживая.
– Тебе нужно дышать, – успокаивающе произнесла она.
Уже давно паника не охватывала его с такой силой, но он узнал ее симптомы и хватал ртом воздух.
– Просто сосредоточься на мне, – сказала она. – На моем голосе. Можешь считать вдохи?
Антон кивнул, но его разум был поглощен ужасом сна, бледным, окровавленным лицом Джуда.
