И ничего кроме - страница 10

Мне почему-то почудилось, что такая сцена была весьма странной, будь она в какой-либо книге. С первой и довольно важной стороны была погода, которая так удачно накладывалась на моё сумрачное настроение. Подходило все тютельку в тютельку. Мрачная погода, несчастный главный герой и сплошная Достоевщина. С другой стороны, совершенно неуместное появление какого-второстепенного персонажа, ну или Вродевторостепеннного. С совершенным изменением эмоциональной нагрузки.Анализировать многие жизненные ситуации точки зрения уместности их в книгах уже вошло в мою привычку. Ранняя профессиональная деформация.

Мне почему-то показалось, что я зря сел. Вот смотришь, бывает, на какую-то жизненную сцену и думаешь, что она точно бы стала украшением какой-нибудь особо драматической эпопеи. Напротив же ситуации, как сейчас: едешь и думаешь, что в жизни явно не хватает кнопки с заветными крупными буквами «ПРОПУСТИТЬ» или хотя бы «загрузить последнее сохранение». Будто бы садясь в машину и начиная новый разговор, я оборвал себя на какой-то очень важной мысли, которую сейчас вспомнить не могу.

Как только я закончил об этом думать, я заметил, что мои руки машинально погрузились в телефон. Вот уж что реально может отвлечь от экзистенциальных мыслей и кризисов. Я убрал его в карман от греха подальше. Еще бы чуть-чуть, и меня бы всего засосало в него, как Марка Рентона в сортир воображаемого мира. Где по другую сторону сортира огромная зияющая черная дыра, в которой ужасающе быстро гаснет свет самоконтроля. Тянущая Ктулхическая сила из уведомлений и новостей в бесконечную ленту, где конец – это просто безумная иллюзия. Подходя к которой ты вместо выхода видишь надпись, что конец будет доступен только после просмотра последнего видео. И после этого видео ты действительно видишь конец и понимаешь насколько иногда важны уточнения.

Впрочем, Жизнь – это лишь маленькие острова развлечений в бескрайнем море рутины. Так что иногда простительно наступить в зыбучий песок.

Хотя, с другой стороны, умение создать из бытовухи обыкновенной бытовуху интересную, без прибегания к магии, параллельным мирам и другим костылям как раз и выдаёт работу мастера в груде информационного поля. А ведь писателям ничего другого и не остаётся. Раньше писателя мотивировал не только внутренний импульс, но необычность людей, его окружающих. Куда не посмотри, везде или надменный аристократ, или жестокий разбойник (что, на самом деле часто сочеталось в одном человеке) или, на худой конец, красный командир. Сейчас же писать, казалось, и не о чем. Кругом либо экономисты, либо программисты, занятые своей монотонной работой. А любой разбойник или аристократ в этом плане очень удобные особы, ведь их жизнь свободна от работы и часто очень непредсказуема. В общем, если дать краткий анализ эпохе, раньше были красные и белые, сейчас – красное&белое.

Виктор снова вытянул меня на поле разговоров, и мы вырулили на темы каких-то светских, обыденных перебросок словами. Видимо, эта тишина его угнетала. А он между тем вывернул на улицы, которые всегда видишь и думаешь: почти приехали.

– Чего ты такой мрачный?

Этот вопрос вернул меня в лоно прошлых мыслей.

– Чтобы это объяснить, надо рассказать обо всей неделе. или лучше сразу её перетранслировать на чужой мозг. Не хочу грузить.

Я получил молчаливое понимание, и разговор как-то сам собой погас. Про транслировать я сказал все же непросто так, ведь в попытке объяснения будет лишь внешнее понимание. Я решил вспомнить, как прошла неделя: она и стала прародительницей моих мрачных мыслей и угрюмого настроения. Я закрыл глаза и вспоминал.