– Никак, –тихо ответила Лорен, не в силах отвести взгляд от глаз герцога.
– Обычно я не прощаю лжи, непослушания и предательства. Ты лгала, но я простил. Ждать предательства я не намерен. Константин, подготовь ее.
Лорен не успела даже пискнуть, как была подхвачена на руки и перенесена в холодную комнату, освещенную двумя свечами. Прямо через стену!
Халат слетел с плеч, руки оказались связаны в запястьях и вздернуты вверх к свисающему с потолка крюку. Все это было проделано на такой скорости, что Лорен осознала, что она почти висит, только когда Константин отошел к стене. Ей пришлось стать на носочки, но все равно тело было натянуто как струна. Сволочь!
– Гад! – прошипела она.
– Боль учит смирению, она может стать другом. Стоит лишь принять ее, как часть себя. Смирение, покорность, доверие. Если ты хочешь выжить, тебе придется смирить гордыню и научиться доверять мне, девочка моя. Доверять во всем...
Марк вышел из густой тьмы, и Лорен испугано вскрикнула. Перед ней, с плеткой в руках стоял не человек, это существо только напоминало дона Ортиса, но оно им не было. Казалось, что некто надел маску с лицом герцога, но забыл придать этой маске эмоций. Ужас накрыл с головой, не давая дышать и мыслить.
– Вы... вы... вы будете меня пороть?
– Не мешало бы, – хмыкнул мужчина.
– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула Лорен. Она не боялась боли, но это было так унизительно!
Дон протянул руку и Константин вложил в нее щетку для волос. Коричневую деревянную щетку. Которую она уже видела в руках герцога. Он будет шлепать ее щеткой? Лорен дернулась, но стало только больнее плечам. То, что притворялось герцогом, подошло так близко, что она чувствовала его запах и это будило какие-то неясные чувства. Было больно рукам, страшно, но в тоже время мучительно сладко. Герцог склонился, вдыхая аромат ее волос, погладил кончиками пальцев плечи. Лорен подалась ему навстречу, но он только хмыкнул довольно и отстранился. Дон расплел косу и провел щеткой по волосам. По телу пробежала непроизвольная дрожь. Лорен старалась не дышать, чувствуя и возбуждение, и желание огреть герцога чем-нибудь тяжелым... Да что с ней происходит?
– Девочка моя, – промурлыкал герцог на ухо. – Сегодня я не буду тебя пороть, но это последний раз.
– Почему вы называете меня «девочка моя»? – тихо спросила Лорен, боясь пошевелиться и запоздало вспоминая, что она опять нарушила правило.
– Потому что ты моя. Разве нет? Моя девочка... Скажи, что это не так?
– Вы правы, господин, я ваша.
Лорен вдруг с болезненной безысходностью поняла, что это так и есть: она игрушка, вещь, которая возомнила себя человеком, равной этому холеному аристократу, расслабилась, поверила, забылась...
– Моя... знаешь, мне это начинает нравиться. – Дон заплел косу и задумчиво провел кончиками пальцев по щеке девушки. – Пока ты здесь, никто и никогда не должен прикасаться к твоим волосам. Это понятно? Никто и никогда.
– Да, господин.
– После того, как наказание закончится, Константин отведет тебя на светлую половину и расскажет, чем ты будешь заниматься.
Он стоял так близко, что она ощущала его ледяное дыхание на коже, черные глаза сверкали в полутемной комнате, как будто герцог смотрел на огонь. Но огня-то не было! На нее смотрели жуткие нечеловеческие глаза. Да кто же ты такой, герцог Ортис?!
– Доверься нам, – голос дона тоже звучал не так, как всегда – хрипло и низко. – И все обойдется.
