И только лошади летают вдохновенно - страница 7

Шли мы долго, почти 4 часа – Рыжуль все еще был слабеньким, поэтому я его не торопила. К концу путешествия было видно, что он ужасно проголодался, то и дело взглядывал на траву, но ни разу не потянулся за ней, даже не замедлил шаг. Лишь когда мы проходили мимо кукурузного поля, он не выдержал: срывал стебли и жевал их на ходу, а кукурузина забавно болталась вверх-вниз, как огромная сигара, с которой он из баловства решил поиграть. Только на лугу перед домом, возле которого ему предстояло провести следующие 8 месяцев, когда я, наконец, выдохнула и расслабилась, Рыжуль объявил привал и с жадностью накинулся на траву. Но это не страшно, ведь мы уже были на месте.

А.И., вышедший нам навстречу, увидев коня, только ахнул:

– Ой, какой страшный!

Сейчас, оглядываясь назад и вспоминая Рыжульку в более поздние лучшие времена, я понимаю, что он был прав. Но тогда… Тогда я ужасно обиделась! Как, мой конь, уже не хромой, с исчезнувшим хребтом и почти пропавшими ребрами, у которого не течет из носа и почти не мучает кашель – страшный???!!! Да он ого-го какой! Самый лучший! И мы еще всем покажем, правда, Рыжуль?

Рыжулька оторвал голову от травы и одобрительно фыркнул.

Так началась новая эра в нашей жизни.

Первый же день нашего пребывания на новом месте отметился неприятным происшествием.

Усадьба, при которой Рыжуленьке предстояло провести ближайшую зиму, находилась на краю деревни. И почти сразу за ней начинался замечательный луг, на котором мы и решили попасти лошадь. И, по совету А.И., привязали на цепь, рассчитывая, что уж на цепи запутаться шансов нет даже у него.

Поначалу все действительно шло прекрасно, так что я даже рискнула пойти в дом за курткой – неожиданно резко похолодало. А вернувшись, остолбенела от ужаса.

Правая задняя нога коня была обмотана цепью в районе путового сустава, да не просто обмотана, а притянута к голове, так что даже опустить плененную конечность на землю он не мог. Так и стоял на трех ногах.

Увидев меня, зверь оживился и заржал. А я, уговаривая его не шевелиться, стала осторожно, чтобы не спугнуть, подходить ближе. По счастью, он и не думал двигаться, стоял смирно. Освободив ногу, я осмотрела ее. Вроде ничего страшного – так, ссадина. Конь не хромал и вообще казался довольным жизнью. Призванный на помощь в качестве ветеринара А.И. сказал, что, мол, ничего страшного, заживет. Обработали на всякий случай ранку и решили, что обойдется.

А через несколько дней утром раздался звонок: «Рыжий из денника не выходит. И нога опухла в районе пута. Видимо, заражение пошло. Если его срочно не остановить, то…»

Дело было худо. Опухоль развивалась стремительно. Пока я носилась по аптекам, добывая нужные лекарства, пока везла их, она доползла до бедра, и нога больше всего напоминала по виду бревно. Это было жутко. Сам Рыжуль стоял, понурившись, но от еды, впрочем, не отказывался. Было видно, как ему плохо. Каждый шаг стоил неимоверных усилий. А к окончанию процедур поплохело и мне, поэтому пришлось отползти в укромный уголок, дабы прийти в себя…

Экстренные меры сделали свое дело. Уже на следующий день нога выглядела намного лучше, а через пару недель от болезненности не осталось и следа, так что можно было вздохнуть с облегчением… Хотя ставить его на цепь я зареклась.

Но у нас нарисовалась еще одна проблема.

Поскольку мы до последнего не знали, где будем зимовать, срок раннего заказа сена упустили. Я обзванивала всех могущих помочь в решении вопроса, и наконец услышала то, чего так жаждала.