–
Ну пошли, если идти можешь. – так же буднично сказал “командир” троицы, и меня повели к двери, придерживая за локти – больше не для того, чтобы не убежал, а чтобы не упал.
Идти я, на удивление, мог, ноги не болели и слушались, а вот слабость не отступала, меня на первых же шагах покрыл холодный противный пот и накатила тошнота. Зато на этом фоне притупилась боль, так что нет худа без добра, наверное.
Мы вышли в коридор, то ли жилого дома, а скорее всего какого-то большого нежилого помещения – коридор был прямым и длинным, и освещался простенькими светодиодными лампами по потолку. Мы миновали пару дверей, ведущих непонятно куда, и вышли в конце коридора на лестничную клетку, с новой лестницей и стальными перилами. Первое впечатление меня не обмануло – здание было явно свежепостроенное, тут еще явно пахло ремонтом, краской и бетоном, под лестницей валялся мусор, стояли какие-то пластиковые банки из-под краски и скомканные обрывки целлофана. Мы поднялись на два этажа, и вот подъем мне дался уже тяжелее, чем поход по прямой, мои конвоиры даже несколько запыхались поддерживать меня на не очень широкой лестнице. Третий, Вальяжный, шёл сзади, и ничего больше не говорил.
На этаже, куда мы поднялись, было небольшое окно, я мельком увидел квадратный асфальтированный двор и боковое крыло белого оштукатуренного трехэтажного здания, в другом крыле которого мы и находились. Здание напоминало то ли больницу, то ли общежитие, но разглядывать мне подробнее ничего не дали, потянув дальше, в коридор. В коридоре лампочек небыло вообще – то ли не были предусмотрены, то ли их просто не успели провести. Начавшееся утро освещало коридор как могло, многообещающим светом солнца из немногочисленных окон. Мебели, предметов обстановки тоже небыло, только белые оштукатуренные стены, да такие же белые двери. В самом начале коридора меня остановили, третий обогнул нас и зашел в самую первую дверь. Через пару секунд он выглянул к нам, и коротко что-то сказал. Видимо, радушно пригласил входить, потому что меня встряхнули, заставив опять поморщиться, и ввели в небольшой кабинет, с такими же белыми стенами, большим окном напротив двери, выходящим на тот же двор, что я успел увидеть.
В кабинете у стены в углу лежал матрас с одеялом, аккуратно застеленный, у окна стоял стол и два стула, явно не из одного комплекта. Около двери стояли два железных "канцелярских" шкафа, вот пожалуй и вся обстановка. Меня посадили на один стул, на второй, в паре метров от меня, уселся очень крупный мужчина, лет сорока-сорока пяти, с большими татуированными в цвете руками, майке “в обтяжку” с коротким рукавом, и карго-штанах. Оружия у мужчины я не заметил, а что заметил, так это очень внимательный и цепкий взгляд серых глаз, испытующе смотрящих на меня. Взгляд этот никак для меня не вязался с внешностью качка, слегка подрастерявшего свою форму и набравшего лишнего веса. Мой собеседник что-то коротко сказал моим конвоирам, не поворачивая головы, после они сразу и молча вышли из кабинета, тихо закрыв за собой дверь. Товарищ напротив меня явно обладал авторитетом, и именно он и начал говорить первым:
–
Вы говорите на английском?
–
Да, говорю. Так же на немецком и русском.
–
Немецкий я знаю похуже, а русского не знаю вообще. – совершенно серьезно ответил мой собеседник. – Прежде чем вы начнете раздражать меня своими вопросами, я начну. Меня зовут Санни. Это не настоящее мое имя, разумеется, но настоящего знать вам и не нужно. Я тут, в нашем обществе, в некотором роде командир. Мы вас взяли в плен, что для нас в общем-то нехарактерно, но вас опознал один из моих бойцов, ну и вам вообще повезло выжить. И вот теперь мне предстоит решить, что же всё-таки мне с вами делать.
