Читать онлайн Сергей Самохин - Пыльная буря

Я сидел в своем рабочем кабинете и, сам того не замечая, хмурился, с каждым вдохом явственно ощущая запах свежей краски. Запах был не сильный, но нервировал меня, как ночью спящего человека нервирует звук капающей из неплотно прикрытого крана воды. Стены моего старого-нового кабинета покрасили сегодня утром, выбор цвета при этом формально был за мной, но фактически был очень скромен – коричневый, серый или белый. Как говорится, что нашли, что намародерили, тем и красим. Ну, белый так белый. Современные краски, конечно, пахнут не так сильно, как краски из моего детства, когда после покраски какой-либо большой поверхности нужно было на несколько дней съезжать из квартиры, или немедленно становиться токсикоманом. Но даже этот несильный запах именно сейчас меня сильно отвлекал, и мне приходилось буквально заставлять себя концентрироваться на делах. А концентрироваться было на чем: дел у меня с недавних пор оказалось куда как больше, чем я себе мог предположить.

Прошла всего неделя с атаки Зета на Центр, и хотя Центр восстанавливался ударными темпами, времени на всё катастрофически не хватало у всех. Любая, казалось бы простая задачка, неизбежно вытаскивала за собой ворох попутных задач, тягучих, нудных и длинных, но при этом всё равно неизбежных.

Моя новая должность – начальник Жандармерии, местного аналога скорее службы конвоев и сопровождения, чем порядка, изрядно добавила забот в мой быт. Начнем с того, что получил я ее из рук новоиспеченного командира Центра Хенрика Грюнера. А все, что приходило от Хенрика, должно было блестеть и работать, несмотря ни на что. У него под опекой был весь Центр, и мне порой искренне казалось, что как раз Хенрик единственный, кто каким-то чудом успевает все.

Центр являл собой большую базу выживших, организованную на месте небольшого итальянского прибрежного городка Портофино. После заражения, случившегося, судя по всему, повсеместно на планете примерно полгода назад, многие выжившие люди собрались тут, в заранее подготовленном месте, где был налажен относительный порядок и организована новая жизнь. Не всем выжившим после заражения нравилось жить по установленным не ими самими законам и порядкам, потому везде в округе промышляли различные банды, от мелких до крупных, занимаясь в основном мародерством и набегами на другие группы людей.

Заражение сделало большую часть людей гиперагрессивными, практически лишив зараженных инстинкта самосохранения. Такие зараженные нападали безо всякой причины на тех, кому посчастливилось заражения избежать. Странным образом зараженные, казалось, совершенно не интересовали друг друга как объекты нападения. Со временем стали попадаться так же очень недружелюбные продукты мутации – зараженные, обладающие уже нечеловеческой силой и скоростью. Причем мутанты, судя по слухам и косвенным данным, получались как путем естественной гиперускоренной эволюции, так и в результате стараний стремящегося ее превзойти человека. Сама природа заражения была не до конца еще выяснена, но сейчас официальной считалось версия об искусственном происхождении болезни, а не о случайном стихийном бедствии. Положа руку на сердце, Центр сам по себе не просто так вдруг оказался готов к приему и организации множества беженцев: в Центре находилась некая установка, по слухам "та самая", или "одна из тех самых", которые и создали катастрофу. Что за установки, сколько их всего – никто досконально не знал. Но факт остается фактом: Центр начал целенаправленно и тщательно готовиться к катастрофе еще до того, как она произошла.

Информация об имеющейся в Центре установке просочилась за пределы нашей базы, и определенные люди решили, что им тоже охота поиграть в бога, и поэкспериментировать нa такой замечательной машине. Поскольку вероятность того, что Центр добровольно поделится властью и своими результатами исследований была значительно меньше нуля, несколько крупных банд под руководством некоего Зета на короткое время объединились, и провели пару атак на базу выживших. Основной движущей силой этих атак была идея забрать и вывезти из Центра установку. Два дня ожесточенных боев на улицах Центра не позволили бандам завладеть оборудованием, тогда они его просто подорвали, задействовав "своих" людей среди нашего руководства. После чего банды отступили, а уцелевшие в Центре стали пытаться восстановить только начавшую стабилизироваться жизнь. А может, даже попытаться сделать ее лучше.

Жандармерия была, по сути, уничтожена во время атаки. Командир жандармов сеньор Энрике Лаццо умер от ран практически у меня на руках, отстреливаясь от бандитов и выпущенных ими на территорию базы зараженных. Потери личного состава составили более восьмидесяти процентов, кроме меня уцелело человек семь. Впрочем, шестеро из семерых уцелевших жандармов впоследствии выразили желание продолжить служить в этой же структуре, уже под моим командованием. В свое время я сам поступил на службу почти сразу после своего появления в Центре, куда привели меня поиски жены, с которой нас разлучил случай в первые дни катастрофы в Баварии. Я почти нашел и догнал свою жену тут, в Центре, но волею случая она погибла прямо на моих глазах, возвращаясь с конвоем из соседней базы выживших. Смерть Ани оборвала во мне многие внутренние ниточки, которые поддерживали меня в здравом уме в те нездоровые времена. Как мне казалось тогда – оборвала навсегда. Но последующая работа в конвоях, тяжелая и опасная работа, сумела медленно и верно вернуть меня обратно.

Вместе с Хенриком Грюнером, тогда еще не являвшимся командиром Центра, и его старым другом Антоном Кноллем, который после налета банд возглавил созданное подразделение "таск форс", я участвовал в обороне базы во время налетов банд, и в результате получил свое назначение на должность командира Жандармерии. И вот теперь мне было поручено в кратчайшие сроки восстановить работу структуры, которой по сути не существовало. А тут еще и эта краска…

Я отложил в сторону бумаги, ручку, придавил их сверху тяжеленным ворохом своих мыслей, и откинулся на стуле, немедленно недовольно скрипнувшим под моим весом. Я в сотый раз оглядел свой кабинет, свежевыкрашенные стены, закрытое, несмотря на июльскую жару, окно, за которым почти непрерывно шли восстановительные работы: люди и немногочисленная техника латали дорогу и стены зданий, а заодно проводили электричество, которое Центр получал от небольшой гидроэлектростанции на берегу моря. В нашем здании я занял тот же кабинет, который передо мной занимал мой бывший начальник Лаццо. Не знаю, такой шаг показался мне символом стабильности, что ли. Как и тот факт, что “новая” Жандармерия продолжила работать именно в этом же здании, в котором работала до налета. Тут ожесточенно дрались тогда, когда напали банды. Дрались, защищая себя и людей вокруг. B боях погибли многие: и наши, и нападавшие. На крышу здания даже упала выпущенная бандитами мина, разворотив часть третьего этажа. Но сейчас здание восстанавливалось, и помогали в этом деле все. Я, к сожалению, не мог постоянно участвовать в строительных работах – других забот много, но все же старался подключаться по мере сил. Авторитет надо завоевывать личным примером, как мне кажется.

Крышу, кстати, обещали сегодня закончить, и тогда уже следом можно будет заканчивать вообще весь ремонт на третьем этаже, вернув ему функции казармы для жандармов. Ну или общежития, мы все же не воинская структура. Пока этот этаж оставался не жилым, чинить крышу такого большого здания оказалось делом совсем непростым, несмотря на энтузиазм строителей. Вообще, я с изумлением и огромным удовольствием наблюдал каждый день, как практически все жители Базы восстанавливают свой "город" – и делают это в свободное от своей основной работы или службы время. Да, да, тут у нас у всех есть работа – работали кафе и столовые, которые тут упрямо и гордо назывались ресторанами. Работали детский садик и школа. А также прачечная, больница, и даже несколько магазинов. Пара автосервисов отчаянно конкурировали друг с другом. Существовала даже местная безналичная система оплаты – люди получали деньги на необычные пластиковые карточки с чипами, служившие к тому же и паспортами, и могли этими карточками почти везде и почти за все заплатить. Разумеется, расцвел и царствовал обмен.

В отличие от крыши, первый этаж нашего здания уже был практически полностью отремонтирован. Заштукатурили стены, вставили выбитые стекла, все покрасили заново. Мебели осталось значительно меньше, чем было раньше и чем нужно сейчас, но это не беда, достанем еще. Начало нашей основной работы – конвоирования караванов – перенесли на середину августа, то есть у нас было еще две недели на окончание ремонта и комплектование состава. Этот перенос начала нашей полноценной службы стал предметом моего ожесточенного спора с Грюнером: он хотел возобновить конвои как можно раньше, а я отвечал, что если люди днем и ночью работают на стройке, и еще должны и конвои возить, то их проще тут всех перестрелять, хоть бензин сэкономим. И ладно бы еще работа, но у нас просто нет людей, а набирать кого попало со стороны – авантюра. Mы с Грюнером были в курсе того, как много оказалось у предводителя бандитов Зета "своих" людей на территории Центра во время его атак. Потому оба понимали, что к вопросу комплектования Жандармерии личным составом нужно подходить очень серьезно и щепетильно. В конце концов Грюнер уступил, и дал нам время до середины августа. Пятнадцатого августа первый конвой должен пойти в Сиену, во что бы то ни стало. Мой шеф ясно дал мне понять, что никакого дальнейшего переноса срока быть не может.

Вопрос формирования нового состава жандармов мучал меня с самого дня назначения. Те шестеро коллег, которые захотели продолжить службу, разумеется остались в подразделении. После нашей победы над бандами (горожанам не обязательно было знать про наличие установки и про предательство внутри Центра, им и не стали это рассказывать. Потому получилась просто наша победа, безо всяких "но") количество патриотичных граждан, желающих служить в конвоях, стремительно возросло. И с каждым новым кандидатом, который тем или иным способом заявлял мне о своей готовности "служить и защищать", крепло мое недоверие к каждому из них, и я ничего с этим не смог поделать. Тогда я решил очень просто: зачислил в штат себя как командира, и тех шестерых ребят, которые ранее служили в подразделении. Я понимал, что и среди этих шестерых могут быть ненадежные люди, но отказать тем, с кем вместе служил, я просто не мог: у любого недоверия всё же должны быть границы. Антон Кнолль посоветовал мне еще двух своих ребят, из Центра, которые захотели перейти к нам, и я их взял не раздумывая – Антону я доверял, как самому себе. Грюнер перевел ко мне троих надежных солдат, сразу сказав, что скорее всего это временно, пока мы не окрепнем. Таким вот образом в первый день моей работы в Жандармерию было зачислено двенадцать человек. Все остальные желающие пополнить наши ряды пока оставались кандидатами, на бумаге. Таких анкет у меня на столе уже скопилось более двадцати, и я совершенно не знал, что с ними делать, и по каким критериям всех проверять и подбирать. Вот оказывается, что означает нехватка опыта: и военного, и просто управленческого.