Вопросов и задач конечно пока было намного больше, чем ответов и решений. Например, худо-бедно стрелять из пулемета умели только бывшие бойцы Грюнера, и больше никто. В остальных тройках нужно обязательно назначить пулеметчика, и обучать его. Вопрос – когда всё это успевать, люди и так спят всего по пять-шесть часов в сутки. Да и патроны для пулемета на деревьях тоже не росли. Грюнер ничего конкретного не говорил, но пулеметными лентами призвал не разбрасываться. Также нужно было заканчивать ремонты в здании, сделать третий этаж вновь пригодным для жилья. Окей, это пока не срочно, мы все и на одном этаже не тесно уживаемся, но всё равно нужно. Нужно отрабатывать взаимодействие в группах, тактическую подготовку. Нужно, наконец, решать вопросы с пополнением личного состава. При этой мысли я снова покосился на стопку анкет и личных дел на столе, и снова поморщился.
Я встал со стула, покрутил головой, хрустнув шейными позвонками, уставшими от напряжения. Прошелся по комнате, открыл окно, впустив в помещение уличные шумы и полуденную плотную духоту. Нет, окно нужно закрыть. И жалюзи кстати достать и прикрепить. И кофеварку, обязательно кофеварку в мой кабинет. И кресло поудобнее, сидение на стуле меня не мотивирует. В общем всё сразу, “и можно без хлеба”, как говорил Винни-Пух. Ладно, раз уж помянул хлеб, то нужно не забыть, что скоро обед, после обеда у нас стрельбище, а потом, под вечер, запланировано собрание – подойдут командиры групп, поговорим о дальнейшем планировании работ и задач. Заодно определимся, кто завтра поедет на “Маяк” за нашей новой формой. Поездка пустяковая, дорога на “Маяк” очень плотно контролировалась военными, но я всегда придерживался правила, что любой выезд отныне мы готовим как полноценный конвой. Как показал опыт, даже тут, в Центре, вполне себе неспокойно бывает.
В мою дверь стукнули, я обернулся от окна, и не успел сказать “войдите”, как дверь открылась, и в кабинет вошел Антон Кнолль, собственной персоной. Он бодро махнул мне рукой, и сразу же занял мой стул, который пока был единственным сидением в моем кабинете. Да, надо бы еще пару стульев добыть, кстати.
– Ну и жара, доложу я тебе! – бодро начал Антон.
– Он впрочем не выглядел как человек, страдающий от жары. Наоборот, он был бодр и активен, на зависть мне. Антон был из тех пожилых немцев, которые будут вас с улыбкой на лице обгонять на крутом подъеме в гору, при этом приподнимая шляпу над головой, и вежливо здороваясь.
– Привет, Антон. – я улыбнулся своему гостю. Очень вовремя он меня отвлек от кучи проблем. Да и к Антону я относился хорошо, и совершенно искренне рад был его видеть.
– Обустраиваетесь тут? Пока так себе, честно говоря. – Антон придирчиво оглядел кабинет, изобразив одной рукой неопределенный жест "так себе". – А почему белым цветом стены красить решил? И мебель где?
– Чтобы было удобнее на стенах фломастерами рисовать. – терпеливо ответил я несмешной шуткой. Смешная категорически не придумывалась. – Мебель будет, не все сразу.
– Медленно, Андрей, очень медленно. – покачал головой Антон. – Пожалуюсь Хенрику на тебя! Плететесь, как черепахи вы тут.
– Только не это. – не очень похоже изобразил я отчаянье. – Он лишит меня премии. И отпуска. Как у тебя дела?
– Дела идут. – Антон прихлопнул ладонью по колену, и немедленно сморщился от боли в раненой во время атаки на Центр ноге. – И раз уж ты сам спросил, то у меня к тебе просьба. И дело. Одновременно. Очень практично!
