Через два года мама снова вышла замуж. Отчим, Вадим Степанович, был неплохим человеком, однако ничем особым не запомнился. Он любил и маму, и пасынка, и падчерицу, но ни Данила, ни тем более сестра ни разу не назвали отчима «папой», хотя похоже, ему было бы приятно это услышать. Однако они уже были не маленькие, чтобы настолько забыть отца. Время шло, на небе солнце сменяло луну, гасли и загорались звезды. Когда Данила служил в армии, скоропостижно скончался Вадим Степанович, его буквально за три месяца сожрал рак. С тех пор мама решила, что отныне будет одна, никто ей больше не нужен, кроме детей, слава богу, уже ставших к этому времени взрослыми. Вдобавок появилась и радость – дочь родила ей внука, которого назвали, как и деда, Сергеем.
На сегодня мама пригласила в гости; она решила запечь гуся, которого ей привезла из деревни подруга. Приедет сестра, племянник и, возможно, зять. Причина ужина была понятна без слов – маме хотелось в очередной раз увидеть милых сердцу людей. Лично для Данилы не надо было и поводов ни в виде аппетитных блюд или празднеств каких-нибудь, он и так бы приехал, если мама заскучает и захочет посмотреть на него, ведь она уже пятнадцать лет жила в своей квартире одна.
Дорога была не столь длинная, как к Матвею. У выхода из метро располагался цветочный магазинчик, и Данила решил купить гербер; затем он подумал с минуту, помялся и купил еще хризантем для сестры. С опустевшим кошельком он направился во двор, размышляя о цветочной мафии и неоправданно завышенных ценах на ее товар.
В квартире вкусно пахло едой. Мама была одета по-домашнему – в халате. Увидев перед собой букет, она просияла:
– О, мои любимые! Спасибо, мой хороший, дай, я тебя обниму.
Данила прижал маму к себе и только сейчас обратил внимание, что она стала как будто меньше и ниже ростом. «Господи, – подумал он, – наступит тот час, когда я не только больше не услышу ее, но и не смогу обнять».
– Это для дочери? – спросила мама. – Давай отнесу.
– Да, чтобы ей не было обидно. Они еще не пришли?
– Нет. Должны скоро, час назад созванивались, они выходили из дома.
– Полным составом?
– Без зятя. У него вчера температура поднялась, дохает. Пусть лечится, нечего нас заражать.
– Правильно, нам больше достанется.
– Еще как достанется, гусь такой большой оказался, видать, от души кормили. – Мама подала вешалку. – Ну, раздевайся, мой руки.
Квадратный стол был сервирован тарелками, вилками, ножами, стаканами, бокалами – всего на четыре персоны.
– Фрукты и салатик в холодильнике, я так понимаю? – спросил Данила, радостно потирая руки.
– И бутылка красного вина охлаждается там, – сказала мама, нежно глядя то на цветы, то на сына.
– Вау. А где гусь? Пахнет, а не видно.
– В духовке доходит. Сынуля, я пока быстро душ приму, а ты откроешь дверь, если я не успею?
– Да, конечно, иди.
Оставшись один, Данила принялся переключать каналы телевизора, но, не увидев ничего интересного, приблизился к тихо гудящей духовке и включил внутренний свет. На противне кверху брюхом, окруженный золотистым картофелем, морковью и луком, красиво румянился гусь. Его ноги и крылья были стянуты ниткой, а из тушки выпирало сморщившиеся яблоко. Даже через закрытую дверцу отчетливо слышался дурманящий запах запекающейся птицы.
«Крылья такие длинные, – подумал Данила. – Большие и бесполезные. Домашние вроде не летают. Угодил ты, парень, в передрягу. Жил, никого не трогал, ел, спал, ходил взад-вперед, гоготал чего-то там, и вот такой финал…»
