Пока «дядя» прощается с мамой, я наблюдаю за ним. Соц-работница, дождавшись его возвращения, с явным облегчением передает ему какие-то документы.
– Вот, все готово. Провожу вас до дома. Нужно удостовериться, что точно заберете младшенькую, тогда и с формальностями покончим.
* * *
Приглядываюсь к Тихону. Сходство с мамой колоссальное.
Будто это она в мужском варианте: те же ярко-голубые глаза, нос с легкой горбинкой, широкие плоские губы, короткие темно-каштановые волосы. Даже ДНК-тест делать не надо – видно, что мы кровные родственники.
– И как ты собираешься забрать нас с Милой? – Перевожу взгляд с дяди на соцработницу и обратно. – Разве документы на опеку не оформляются месяцами?
Тихон скидывает рюкзак на локоть, достает полупрозрачную голубую папку с бумагами и протягивает мне:
– Я оформил документы заранее.
Хмурюсь, изучая строчку за строчкой. Теперь он наш опекун, деваться некуда. Кладу бумаги обратно в папку и отдаю:
– Дома обсудим.
Раз уж мама ему звонила, да еще и оставляла голосовые сообщения, если верить его словам… Лучше рискнуть. Глупо отказываться от крыши над головой, пусть и в таких сомнительных обстоятельствах. Да и Миле сейчас нужны уход, забота и друзья. И новое место.
Дядя пропускает соцработницу в автобус. Заходим следом, занимаем места и молчим до самого дома.
Под пытливыми взглядами взрослых вдавливаю кнопку звонка. За дверью слышится топот, но открывает соседка. Из-за нее выглядывает сестра.
– Вела, ну наконец-то! – Она выскакивает на лестничную площадку в тапочках и обнимает меня. – Почему так долго?
– Так вышло. – Треплю Милу по волосам.
Облегченно выдыхаю. Я приняла правильное решение, когда не взяла ее с собой.
– А это кто? – Сестра с любопытством разглядывает взрослых.
– Заходите, – предлагает соседка.
– Здесь я вас оставлю. – Соцработница жмет руку Тихону, а потом и мою. – Желаю удачи, Вера.
– Ага… – Сжимаю ее пальцы и тут же разжимаю.
Перестук каблуков эхом отдается в подъезде.
Дядя присаживается на корточки перед моей сестрой:
– Привет, Мила.
Она с любопытством смотрит на него, потом на меня. Рассеянно качаю головой.
– Очень плиятно. – Пока я размышляю, можно ли ему довериться, отвечает Мила.
Они улыбаются друг другу, и теперь видно их отдаленное сходство. И все же я ему не верю.
– Извините, мы пойдем к себе. Спасибо, что присмотрели за Милой.
– Пустяки, – улыбается соседка. – Твоя сестричка скрасила старческое одиночество. – Ненадолго исчезнув в квартире, она появляется с тарелкой, накрытой полотенцем. – Вот, помяните маму пирожками.
– Спасибо. Отдайте ему, пожалуйста, – киваю на дядю.
Он поднимается, поправляет рюкзак и берет блюдо.
– Спасибо, – говорит соседке.
Достаю ключи и открываю дверь. Когда Мила и Тихон заходят внутрь, киваю соседке. Грустно улыбнувшись, она скрывается внутри.
Захожу в квартиру:
– Назови хоть одну причину, почему я должна тебе поверить?
– Ну, у тебя нет выбора. Или приют, или я.
Напряжение ползет от лопаток к плечам. Его невидимые пальцы вот-вот вцепятся в шею. Слова Тихона жестокие, но скажи он что другое, я в тот же миг вытолкала бы его за дверь.
* * *
Пьем чай с мясными пирожками. Мила нетерпеливо поглядывает на шкаф, намекая дать ей еще шоколадку, но я качаю головой. Лучше возьму лакомство с собой и подниму ей настроение потом. Вдруг не представится случай купить еще?
– Когда я уже пойду в комнату? – дуется сестра.
– Иди, – даю ей отмашку, и она убегает.
