Как будто вижу их впервые,
А вот возьму и полечу,
Забыв насмешки, взгляды злые.
И не вгоняя себя в рамки,
Вдохну без напряженья воздух,
И раздражённо скину лямки,
Не замечая нервный шорох.
И боль приму без сожаленья,
Купаясь в бликах и тенях,
Не дожидаясь потепленья,
Взмахну, и сделаю вдруг шаг.
Роняя капли, плачет горько дождь,
И ветер треплет отрешённо тучи,
Дрожь в лужах расползлась, как будто ложь,
Сурово вздрагивая так, на всякий случай.
Тебе не важно, что моя любовь,
Металась в небе беспокойной птицей,
Теперь изволь, в ответ не прекословь,
И не старайся нервно извинится.
Жила с тобой и не жалела дней,
Любила страстно, как последний раз,
Забудь и слёз скупых сейчас не лей,
Что для тебя любовь? Лишь тело и экстаз.
А я всю душу положила на кон,
Мне муза жалобно пищала по ночам,
Не зря союз наш назван просто браком,
Мы хлеб насущный умным докторам.
И оскорблено складывая крылья,
Вертела пальцем важно у виска.
Роман раздули из структуры мыльной,
И замки создали из зыбкого песка.
Я обожглась и растеряла всё,
И боль, теперь моё второе я,
Срывая в бешенстве постельное бельё,
Шепчу без устали затравленно, – семья.
И прячу чувства от недобрых глаз,
И музу слушаю ночами на постели,
Мечта приходит в форме грязных фраз,
И распевает вычурные трели.
Рыдаю горестно в плену раздутой книжки,
Разорена душа, в ней нет огня,
И чувства разгораясь, бьют отрыжкой.
Любовь крутнулась, и совсем ушла.
Нет, не ушла, а горько затаилась,
И смотрит жалобно на разорённый дом.
Надежда, вазой рухнула, – разбилась,
Лишь бросив взгляд на нас, как на ворон.
Перебирая многолетний хлам,
Не ощущала, как когда-то радость,
А от саднящих застарелых ран,
Душа вскипала и на всех кидалась.
И с сожаленьем бросив взгляд на мир,
Я спрашиваю небо: «Где ответы?»
И разрываю чувствами до дыр:
«Я задыхаюсь, – дайте больше света!»
Жизнь спотыкаясь, стонет без тебя,
Но поднимаюсь, разрывая путы,
И тормошу безвольную себя,
Считая прожитую каждую минуту.
Мне показалось, ты меня любил,
Но видно, то пылали лишь желания,
Ты жизнь лепил легко, – дрова рубил.
Даря холодные, безумные лобзания.
А я, наивно принимала за любовь,
Гормонов разгулявшихся, огонь,
И улетала от восторга снов,
И целовала лживую ладонь.
И прикрывая непристойный тыл,
Я улыбалась, – пресыщаясь, болью.
Казалось мне, что ты меня любил,
Хотя не назовёшь тех чувств, – Любовью!
И разрывая сердце, ложь всплыла,
И зачеркнула жизнь без сожаления,
Ты нож воткнул, когда я не ждала.
И обагрил одежды все прощения.
Всё в нашей жизни было лишь игрой.
Слова стегали сердце точно плетью.
Ты был моим, но также был с другой,
Что, не стыдясь, забрасывала сети.
И вскрылись факты. Закипела кровь.
Споткнувшись обречённо у порога,
Прощальный взгляд послала нам любовь,
Которой жить осталось не так много.
Я содрогаясь на тебя смотрю,
А зеркала вдруг искажая факты,
Запели песню чью-то, как свою,
К дыре латая ветхую заплату.
Мне показалось, ты меня любил.
Я помню, как вчера, твои признания.
Ты день и ночь ходил за мной и бдел,
Страшась случайных редких расставаний.
И это было всё твоей игрой!?
Ты понимаешь, как же это больно?
Я не держу тебя, теперь к тебе,
Не кинусь я в объятья добровольно.
Закружит снова листопад,
Дождь вкрадчиво падёт на землю,
И поползёт позёмкой смрад,
И грусть, которой молча, внемлю.
И птицы с криком улетят.
Вослед тихонько всхлипнет ветер,
И обнажаясь, всхлипнет сад,
Что в грусти этой чист и светел.
