— Что-нибудь ещё? — в густой бороде пряталась усмешка. — Какие-нибудь особые пожелания?
У неё? Пожелания? А можно пожелать, чтобы всю поездку её никто не трогал? Аккуратно подбирая слова, она спросила:
— А сексуальное взаимодействие… во время сессии… входит в обязательную программу?
Он с удивлением на неё посмотрел:
— Вязка? Да, вязка входит в программу.
— А если я не захочу?
Его удивление переросло в искреннее недоумение:
— Если вы не захотите? — казалось, он не представлял себе такого поворота. — Евгения, мы собираемся затем, чтобы отдохнуть и получить удовольствие. Ни у кого нет цели принуждать вас к вещам, которые вам не нравятся. Наоборот, мы хотим, чтобы вы наслаждались каждой минутой, проведённой в доме Сергея.
— То есть я могу отказаться от… вязки?
— Конечно. В любой момент — достаточно сказать слово.
Про стоп-слово она читала. Ещё там было написано, что это важнейшая часть договора между верхним и нижним.
— Да, кстати, а какое у нас будет стоп-слово?
— Любое, — в голосе Левента чувствовалась растерянность. Его пальцы выскользнули из её тела. — Любое человеческое слово. Ведь обычно собаки не говорят.
12. 12. Приключение начинается!
Женю мучило ощущение того, что она где-то облажалась. Наверняка Аглая вела бы себя иначе во время осмотра — более доверчиво и послушно. И не задавала бы прекрасному Левенту глупых вопросов. Но что сделано, то сделано.
После осмотра Левент поинтересовался, какие продукты Женя любит, какую музыку слушает и соблюдает ли диету. Она ответила, что любит крабы, сыр с трюфелем, фуа-гра с малиновым соусом и американскую группу Мамас энд Папас. А диету не соблюдает. Он тщательно записал её шутливые ответы (фуа-гра она ела один раз в жизни, а Мамас энд Папас считала музыкой для старых хиппи). Потом он позвал медсестру, и она взяла у Жени кровь на анализ. Когда с медицинскими процедурами было покончено, Левент попросил Женин паспорт и отсканировал каждую страничку.
— Вас рекомендовал Князь, и мы полностью вам доверяем, но копия паспорта — это разумная мера предосторожности.
Она кивнула. Конечно, Князь рекомендовал только самых проверенных членов собачьего клуба, чужих там не было и быть не могло, но на всякий случай проверить паспорта гостей — здравая мысль. Аглая говорила, что Князь нигде и никогда не разглашал её реальные имя и фамилию, поэтому Женя не волновалась, что в ней распознают шпионку. Мог возникнуть вопрос насчёт возраста: в анкете было написано, что ей двадцать три, а по паспорту значилось двадцать шесть, но Женя надеялась, что ни Левент, ни Сергей Сергеевич не придадут значения этому мелкому несоответствию. А если и спросят, она как-нибудь выкрутится.
Женю больше волновало, что она ненароком могла выдать себя сама: своей реакцией на какие-то обычные для тематиков вещи, своим поведением. Левент явно удивился, когда она спросила про отказ от вязки. Скорее всего, избегать таких мероприятий было не принято. Возможно даже, это нечто вроде поощрения для «собак». Какой же дурак откажется от поощрения?
Когда она надевала за ширмой трусы, то заметила, как увлажнились её губы. Левент знал толк в интимном массаже. Если этот «тренер-дрессировщик» с внешностью и статью турецкого султана будет массировать её клитор каждый день, то она сама взмолится о вязке. Телесные потребности (тем более умело разжигаемые) нельзя сбрасывать со счетов.
