Читать онлайн Таня Володина - Любить зверя



1. 1. Зверь

— Иди ко мне, моя сладкая, — Марк отодвинул тарелку с омлетом и посадил меня на стол. — Хочу тебя, сил нет.

— Опять? — засмеялась я. — На работу опоздаешь.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — он распахнул мой шёлковый халат, припал губами к шее и потянул трусики вниз.

Марку было сорок, но сексом он занимался, как пылкий восемнадцатилетний юноша. Мой бедный муж, неспособный подарить мне оргазм. Удовольствие — да, радость, возбуждение, трепет — да, удовлетворение — нет. Ни разу за всю нашу семейную жизнь, которая длилась уже пять лет.

Взамен я не могла подарить ему наследника, о котором он давно и страстно мечтал. Врачи только руками разводили: такое бывает. Супруги здоровы, относительно молоды, анализы прекрасные, а дети не получаются. Даже ЭКО не помогло, хотя мы дважды пробовали.

Так что мы с Марком были квиты: мы оба не давали друг другу нечто важное, зато у него был самый потрясающий секс в жизни (по его признанию), а у меня — теплящаяся надежда на чудо, куча денег и семейный статус.

Выгодная сделка. По крайней мере, Марк не жаловался. Наоборот, считал себя счастливым человеком — из-за того, что урвал чертовски сексуальную жену.

Вот уж не думала, что когда-нибудь выйду замуж. Что найдётся извращенец, который захочет взять в жёны такого урода, как я. Мне с детства говорили, что я урод. А кто из жалости молчал, у того на лице всё было написано. Я сильно отличалась от других девочек. Месячные у меня начались только в восемнадцать лет, а грудь так и не выросла. Немного налилась, но до первого размера не дотянула. По-мальчишески узкие бёдра и кривые ноги «удачно» дополняли нескладную, неженственную фигуру. Красивое личико могло бы спасти ситуацию, но нет, с лицом тоже не повезло. Вылитая обезьянка. Слишком толстогубая и широконосая.

Правда, было у меня одно достоинство.

Но всего лишь одно, и сомнительное.

То ли достоинство, то ли проклятие.

— Тебе хорошо, Ульяна? — прерывисто спросил Марк, яростно вбиваясь в моё тело. — Тебе хорошо?

Он всегда заботился о моём удовольствии, хотя и знал, что до пика я не дохожу. Я ничего от него не скрывала.

— Хорошо, — ответила я, обвивая ногами его талию и выгибаясь навстречу глубоким толчкам. Приятно, как же приятно… — Я тебя люблю…

Свои проблемы с оргазмом я связывала с поздним развитием и неспособностью зачать ребёнка. Мне казалось, это явления одного порядка. Был во мне какой-то дефект. С самого начала.

— А-а-а… — Марк содрогнулся и крепко меня сжал.

Через несколько секунд отпустил, ласково поцеловал и помог слезть со стола. Рухнул на стул и придвинул остывший омлет:

— Я такой голодный! Слона бы съел! — Он принялся жадно есть, проворно орудуя ножом и вилкой. Серебро противно скрежетало по фарфоровой тарелке. Я непроизвольно морщилась от резкого звука. — На вечер ничего не планируй, нас пригласили в гости.

— Кто? — удивилась я.

В Мухоборе, богом забытом карельском городишке, где мы поселились две недели назад, у Марка знакомых не было. Он родился и всю жизнь провёл в Петербурге. Это я, мухоборская девчонка, сбежала в Питер после выпускного бала в поисках лучшей доли. А вернулась на родину спустя десять лет — с мужем-миллионером, серебряными столовыми приборами и смутным ощущением, что я упускаю в своей сытой и предсказуемой жизни нечто важное.

— Костя Трефолев, наш сосед. Он вчера подошёл ко мне на заправке, представился и пригласил на вечеринку.

Мы купили дом в пафосном коттеджном посёлке, где жили самые богатые люди Мухобора: владельцы магазинов, турбазы и ресторана, начальники полиции и железнодорожного вокзала. Парочка коттеджей принадлежала «дачникам» — приезжим из Москвы, польстившимся на красоты северной глуши. Вот и весь местный бомонд.

Трефа я знала со школы, он учился в параллельном классе. Сейчас он владел турфирмой — занимался организацией охоты для любителей пострелять в беззащитных животных. И, видимо, неплохо зарабатывал, раз смог купить дорогой дом. Соседство с Трефом меня беспокоило. Он запомнился мне как полный отморозок, жестокий и наглый. Дразнил меня в детстве, один раз кинул камнем и поцарапал ногу. Нам лет по двенадцать было. Вряд ли с тех пор он изменился, хотя кто знает?

— А зачем он нас пригласил? — спросила я с подозрением, разливая кофе по чашкам и стараясь не выдать тревоги.

Не стоило Марку знать о моих проблемах в школе. Всё прошло и быльём поросло. Теперь мы все взрослые, и никто не посмеет меня травить. А если посмеет, прилетит так, что мало не покажется. Меня есть кому защитить.

— Сказал, что местные жители хотят с нами познакомиться. Решили устроить вечеринку с вином, шашлыками и танцами. Они вроде дружно живут, молодцы, — Марк налил в кофе сливки и положил две ложки сахара. — Кроме нас будут и другие гости — кое-кто из ближайших соседей. Ты ведь не против? Я думаю, ты со многими знакома, ты же выросла в этом городе.

— Я была необщительным ребёнком, — призналась я. — Мы с бабушкой жили на окраине леса, там только болота, комары-мутанты и дикие животные. Никаких соседей и танцев. Я ни с кем не дружила.

— Ты и сейчас бука, моя сладкая, — с улыбкой ответил Марк, который любил потусить в приятной компании. — Настоящая дикарка. Но если мы собираемся провести тут некоторое время, нам стоит познакомиться с ближайшим окружением. Хотя бы из вежливости. А если повезёт, ты сможешь завести подруг. Не хочу, чтобы ты скучала в одиночестве, пока я на работе. Так что готовь самое красивое платье, будем сегодня танцевать!

Я лишь вздохнула. Если бы я могла завести подруг, я бы сделала это давным-давно. Но женщины меня на дух не выносили — потому что я нравилась их мужчинам. Настолько сильно нравилась, что в моём присутствии у них трещали ширинки.

Это и было моим единственным достоинством, на которое расщедрилась природа.

***

Марк уехал на работу.

Его офис располагался в Питере — около часа езды по скоростному шоссе. Раньше мы жили недалеко от офиса, но когда бабушка заболела, временно перебрались в Мухобор. Марк не возражал против переезда, он тепло относился к бабе Ане.

Мы устроили её в одноместной палате в новой Мухоборской больнице, а себе купили коттедж — так было удобнее, чем тесниться в старом домике у леса или каждый день ездить в больницу из Петербурга. Врачи не советовали перевозить бабушку и со дня на день ожидали улучшения. Все жизненные показатели были в норме, просто она… как будто крепко заснула. Никто не мог её разбудить. Пожилой главврач, знавший бабушку всю жизнь, затруднялся с диагнозом, но был настроен позитивно и убеждал нас, что скоро она очнётся. Я верила в оптимистичный прогноз от всей души. Других родственников, кроме бабушки Ани, у меня не было.

Правда, мама когда-то была, но я её почти не помнила. Она пропала в мой третий день рождения, двадцать пять лет назад. То ли сбежала в город к очередному любовнику, то ли заблудилась в лесу. Я редко о ней вспоминала. Если женщина бросает маленького ребёнка, она не заслуживает добрых воспоминаний.

Открыв шкаф, я задумчиво уставилась на платья. Марк посоветовал выбрать самое красивое. В его понимании это означало самое соблазнительное. Ну что ж, если мне предстоит войти в круг моих школьных недоброжелателей, я должна выглядеть на миллион долларов. Чтобы все с первого взгляда поняли, насколько успешно сложилась моя судьба, чтобы ни у кого и мысли не возникло обидеть меня или оскорбить.

Я выбрала короткое платье, расшитое золотыми пайетками. Я выглядела в нём вызывающе, но Марку это нравилось. Он был из тех мужей, которые с гордостью демонстрируют свою жену всему миру, даже если у неё кривые ноги и характерный нос. Впрочем, Марк не считал это недостатками. Наоборот, ему всё нравилось, он оценивал мою внешность очень высоко. Возможно, его мужское самолюбие щекотали похотливые взгляды других самцов, направленные на меня. Возможно, сама ситуация распускания павлиньих хвостов его развлекала.

Он знал, что я никогда ему не изменю.

К платью я подобрала босоножки на высоком каблуке. Несмотря на конец сентября, погода стояла тёплая, можно в последний раз надеть открытые босоножки. Вряд ли мы отойдём дальше веранды или беседки с грилем.

Глянула на часы — уже полдень!

Пора ехать к бабушке.

В солнечные дни я проезжала три километра до больницы на велосипеде, пару раз ходила пешком, но сегодня планировала заехать в магазин за продуктами. Закончились молоко, яйца и хлеб. Придётся брать машину. Я запрыгнула в свой оранжевый «миник» и через десять минут припарковалась у городской клинической больницы, построенной несколько лет назад. Лечили тут не хуже, чем в Санкт-Петербурге.

Я взлетела на пятый этаж, не дожидаясь лифта. Вошла в палату и присела на стул около кровати. Бабушка лежала с закрытыми глазами — умиротворённая и тихая. Морщинки на лбу разгладились, щеки порозовели, а седые волосы были расчёсаны и заплетены в длинную косу. Медсёстры хорошо ухаживали за бабулей. Она выглядела, как спящая красавица, а не как больная старушка. На лице не было ни страдания, ни боли. Дышала она самостоятельно, из датчиков — только манжета на руке, с которой на экран выводились показатели давления, пульса, температуры и какие-то неизвестные мне графики. При первой встрече доктор Полянкин пояснил, что если будет ухудшение, он тут же об этом узнает и начнёт реанимационные мероприятия. А пока всё хорошо. «Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить».

Лечащий доктор, он же главврач ГКБ, был ровесником бабушки и разделял многие её суеверия. Несмотря на учёную степень, он сплёвывал через плечо, стучал по дереву и верил, что на болотах живёт бабай, который забирает непослушных детей и изрядно нагрешивших взрослых.

Впрочем, в Мухоборе даже молодые верили в бабая. Я никогда этого не понимала. Мы жили с бабушкой у леса, на краю необъятного болота — никакого бабая там не было, только надоедливые насекомые и дикие звери, которые сами боялись людей и редко показывались на глаза: выдры, зайцы, волки, лоси, не считая разной мелочи типа мышей и лягушек. Изредка за ягодами забредал медведь.

Я поцеловала тёплую упругую щёку:

— Добрый день, бабулечка. Прости, я сегодня немного задержалась. Марк поздно уехал на работу, а я выбирала платье. Нас пригласили вечером в гости — Костя Трефолев из параллельного класса. Помнишь его? — я неосознанно коснулась едва заметного шрама на колене. Это Треф кинул в меня камнем, когда мы были детьми. — Тот ещё негодяй, но, может, за десять лет он изменился? Разбогател, открыл свою турфирму. Живёт в соседнем коттедже.

Я всё рассказывала бабушке, потому что верила, что она меня слышит. Мне даже казалось, что она реагировала на мои слова: изменением темпа дыхания, ускорением пульса. Перечислив быстренько новости, я открыла книгу, лежавшую на тумбочке, и начала читать с того места, где остановилась в прошлый раз. Это был старый английский роман о любви замужней аристократки к молодому сексапильному леснику.

Мы и раньше читали вслух: бабушке нравилось слушать истории, когда она гладила бельё, чистила грибы или вязала носки. К концу школы я прочитала столько серьёзной классики и развлекательной литературы, что решила поступать на библиотечно-информационный факультет. Другие профессии меня не привлекали.

Мне хотелось работать в библиотеке, но ни дня не пришлось. На международной книжной выставке, куда я записалась волонтёром, меня заметил один из спонсоров — тридцатитрёхлетний Марк Горский, владелец крупного интернет-издательства. У нас довольно быстро завязались отношения. За неудержимым плотским влечением я разглядела живые человеческие чувства: доброту, порядочность, терпимость. Другие парни были одержимы сексом, они преследовали меня и даже пытались изнасиловать, а Марк умел собой владеть. Это подкупало. Он и пальцем ко мне не прикоснулся, пока я не разрешила. Поэтому я приняла его предложение, и после института мы поженились. За пять лет я ни разу об этом не пожалела, он стал первым и единственным моим мужчиной. Лучшего мужа и представить было нельзя.