Читать онлайн Таня Володина - Не предавай меня, любимый!

1. 1. Звонок из прошлого

Наши дни
Санкт-Петербург

Она сразу узнала его голос.

Лёша, Лёшенька, Алексей Веснин — сын полковника, талантливый студент и жестокий убийца. Таким он был для всех. А для неё — заботливый друг, нежный любовник и невинно осуждённый человек. Она не верила, что он застрелил Печу и сжёг его тело в машине. Она твёрдо знала, что Лёша этого не делал. Не потому что не смог бы, а потому что не стал бы: зачем человеку, всерьёз планирующему попасть в список Форбс до тридцати лет, убивать какого-то мелкого ублюдочного хулигана? Пусть даже Печа поставил его на колени и провёл членом по губам, месть не стоила разрушенной жизни. У Лёши были большие планы на будущее.

— Настя, это я, — сказал он.

Последнее, что она слышала от него, звучало примерно так: «Я тебя разлюбил, иди нахер, считай, что я умер». И вот прошло тринадцать лет — и мёртвые воскресли. Коленки подогнулись, Настя плюхнулась на банкетку для примерки обуви. Заведующая Алла Эдуардовна запрещала продавцам садиться на банкетки в рабочее время, даже если в магазине не было покупателей, но сейчас Настя не удержалась на ногах.

— Зачем ты звонишь?

— Я кое-что тебе должен.

Она хмыкнула. Он ей жизнь искалечил, бросил с ребёнком без помощи, не отвечал на письма и даже отказался от свидания в ИТК, когда она добилась разрешения. А это было нелегко без свидетельства о браке! И вот теперь заговорил про какой-то долг. Алименты, что ли? Знал ли он, что она родила от него сына? Настя не была в этом уверена.

— Что именно ты мне должен? — спросила она.

— Например, красную машину с откидным верхом, — серьёзно ответил он. — Чтобы мчаться по дороге, ветер в лицо, а рядом любимый человек. Разве ты не об этом мечтала?

Надо же, запомнил.

— Это было сто лет назад.

— Ну я же обещал, — сказал он. — Я всегда выполняю свои обещания. Знаешь бизнес-центр на площади Конституции? Встретимся через полчаса, в служебном туалете на тридцать третьем этаже. Внизу тебя будет ждать пропуск. И никому не говори, куда едешь и с кем встречаешься.

— В туалете? Ты с ума сошёл? Я не собираюсь никуда…

— Если ты не приедешь, — перебил он, — то больше никогда меня не увидишь.

И повесил трубку. Задохнувшаяся от возмущения Настя всплеснула руками:

— Вот скотина! Он что, думает, я всё брошу и побегу к нему сломя голову?

— Кто? — спросила Ксю, её напарница и лучшая подруга. — Твой муж?

— Даже мой муж не такой оборзевший! — в сердцах воскликнула Настя. — Нет, это…

Ксю догадалась. Они дружили лет пять — с тех пор, как устроились на работу в обувной супермаркет, — и успели поделиться абсолютно всеми жизненными невзгодами, начиная с разбитой бабушкиной чашки и заканчивая разбитыми в ранней юности сердцами.

— Биоотец Дениски?! — Ксю округлила глаза. — Обалдеть! Его уже выпустили из тюрьмы?

— Давно уже.

***

Десять лет назад Настя выгуливала в парке Дениса и наткнулась на вездесущую Лизу Воропаеву. Та в откровенном бикини загорала на берегу пруда, а вокруг неё хороводились парни с капавшими изо рта слюнями. Бывшая однокурсница заметила Настю и хищным ястребом подлетела к ней. Схватила ребёнка за подбородок, другой рукой подняла козырёк бейсболки. Дениска скривился и плюнул в незнакомую тётю, но та уже всё поняла:

— Ты что, родила от Веснина? Вот умора! А я думаю, почему ты бросила учиться? А ты, оказывается, залетела. Презиками надо пользоваться, дурында!

— Я от законного мужа родила, — буркнула Настя, показав кольцо на пальце. — И вообще, это не твоё дело.

— Не моё, конечно, просто ржачно! Ты тут наследника выгуливаешь, а папаша в Лондон умотал!

— Кто умотал? В какой Лондон?

— Ты не в курсе, да? Бедняжка, живёшь как отшельница, — засмеялась Лиза. — Твоего любовника оправдали и выпустили из колонии. Он приезжал в институт за документами, я с ним разговаривала. Сказал, что поступил в Лондонскую школу бизнеса и плевать хотел на этот вшивый Питер и всех нас.

— Так и сказал?

— Ну приблизительно. Типа он на зоне подготовился к экзаменам и сдал английский на сертификат.

— А деньги у него откуда? Это, наверное, недёшево — жить в Англии.

— Может, папаша дал? — предположила Воропаева.

Настя пожала плечами. Вряд ли старший Веснин хоть пальцем шевельнул ради сына. Не исключено, что Лёша действительно выбил стипендию в школе бизнеса. Настя вполне могла представить, как он в Архангельской колонии с утра до вечера зубрил математику и английский. Ему бы хватило упрямства.

— А судимых выпускают за границу? — задумчиво спросила она.

— Так сняли же судимость, — ответила Воропаева. — Дело возобновили, нашли настоящего убийцу, а перед Весниным извинились и отпустили. Минус два года из жизни, но это гораздо лучше, чем семь, правда? А то знаешь нашу систему: виноват, не виноват — по-любому засудят. Не знаю только, как он добился пересмотра дела. Я слышала, это сложно. Бабки нужны, адвокат толковый, подвязки в прокуратуре…

***

Так что Лёша освободился ещё десять лет назад. Узнав об этом, Настя с замиранием сердца ждала звонка или письма. Хоть какой-нибудь весточки! Да, он её послал, сказал, что больше не любит, но разве он мог её забыть? Разве такую любовь можно вычеркнуть из памяти? «Если ты меня разлюбишь… Я никогда тебя не разлюблю…». Лишь спустя много лет её сердце ожесточилось и перестало ждать чуда.

— И чего он от тебя хочет? — спросила Ксю.

— Назначил встречу в туалете бизнес-центра. Тут недалеко. Сказал, что если я не приду, то больше никогда его не увижу.

Ксю сморщила лоб, размышляя.

— Нифига себе шантаж. А ты хочешь его увидеть?

— Ксю! После того, как он со мной поступил? После тринадцати лет молчания?!

— Понятно, — сказала Ксю, — значит, хочешь. Ты должна поехать, Настя. Он не просто так позвонил, у него какое-то важное дело. Собирайся. А я тебя прикрою перед Алкой.

— Я что, собачонка, которая бежит к хозяину по первому зову? — возмутилась Настя.

— Ты пожалеешь, если не поговоришь с ним. Я ведь права? Скажи честно.

— Ты права, — вынуждена была согласиться Настя, — я пожалею. И вообще у меня такое ощущение, что я пожалею в любом случае, — если поеду и если нет…

***

Она припарковала свою подержанную «Калинушку» у сверкающего стеклом и бетоном бизнес-центра. Глянула на часы: до назначенного времени оставалась одна минута. Похоже, Лёша знал, где она работает, и сколько ей нужно времени, чтобы доехать до площади Конституции. Подошла к стойке администрации, назвала своё имя:

— Крошина Анастасия.

Дежурный администратор проверил фамилию в базе данных и без лишних вопросов выдал Насте пропуск. Значит, о том, что Настя вышла замуж за Юру Крошина, Лёша тоже знал.

Она зашла в лифт и нажала на кнопку тридцать третьего этажа. Стальные двери бесшумно сомкнулись и лифт тронулся. В зеркале Настя видела своё напряжённое лицо со сжатыми ненакрашенными губами. Волосы, подхваченные пластмассовым крабом, в ярком искусственном свете казались тусклыми и посечёнными. Под глазами темнели круги. Тринадцать лет бедной и несчастливой жизни оставили явственный отпечаток на её лице. Ей шёл тридцать второй год, а выглядела она на все тридцать семь. Примерно на половине пути заложило уши.

Она вышла на нужном этаже и покрутила головой: из трёх коридоров, отходивших от лифтового холла, два были заперты. Только один плохо освещенный коридор уходил влево. Настя пошла по нему, читая попадавшиеся надписи на кабинетах. Похоже, на этом этаже не было действующих офисов. Или они работали не каждый день.

У двери с табличкой «Служебное помещение» она в нерешительности остановилась. Постучать? Подергать за ручку? Пока она раздумывала, дверь открылась, оттуда высунулась рука в пиджаке с белоснежным манжетом и затащила Настю в туалет.

2. 2. Петух

Лёша и в восемнадцать был на редкость симпатичным парнем, но сейчас его зрелая красота сражала наповал. Высветленные талантливым мастером волосы, идеальная кожа, тронутая южным загаром, изумительного рисунка губы — полные, гладкие, изогнутые в лёгкой улыбке. А одежда? О, Настя научилась разбираться в статусе потенциальных покупателей и легко отличала дорогую одежду от дешёвой. У Лёши была очень дорогая. На руках — часы с бриллиантами. Про обувь и говорить нечего: эти серые туфли из кожи страуса стоили как полугодовой бюджет всей Настиной семьи, включая мамину пенсию.

А Денис, сын этого богача, выпрашивал модные кроссовки за восемнадцать тысяч, и Настя постоянно ему отказывала. Откуда у продавщицы обувного магазина такие суммы? Она покупала сыну обновки на распродажах, причём ждала скидок не меньше пятидесяти процентов. Да она всё покупала на распродажах, даже колбасу и прокладки!

Блестящий внешний облик Лёши заставил её остро ощутить собственную нищету и убогость. Настя прижалась спиной к холодной стене и неприветливо спросила:

— Чего тебе надо, Лёша? Тринадцать лет не вспоминал, а тут вдруг вспомнил.

Они стояли в туалете, совмещённом с душевой кабинкой и кладовкой, — подсобное помещение для сотрудников бизнес-центра. Горел лишь неяркий светильник у зеркала. Пахло хлоркой и каким-то ядрёным антисептиком. Лёша опёрся задом на умывальник, не делая попыток приблизиться к Насте.

— Хотел попросить прощения, — ответил он.

Она горько усмехнулась:

— Вот так просто, да? Ты попросишь прощения, я тебя прощу — и ты снова пропадёшь на годы? А через пятьдесят лет позвонишь и предложишь встретиться в привокзальном туалете? Таков твой план?

В ней поднималась разъедающая злоба. Если бы Лёша выглядел как прежде, — скромным ботаником-зубрилой с дешёвым рюкзачком за плечами, — она бы отнеслась к нему мягче. А если бы он опустился на социальное дно и превратился в бомжа-бывшего зэка, она бы его пожалела. Но к этому чужому холёному юноше (на вид ему было не больше двадцати пяти лет) никаких добрых чувств она не испытывала. Он бросил её — отшвырнул, как ненужную ветошь, и забыл на долгие годы. Юную, беспомощную, беременную.

Лёша улыбнулся, и на мгновение прежний мальчишка проглянул сквозь облик самоуверенного блондина в ботинках за две тысячи долларов. Сердце сжалось от воспоминаний. Того мальчика она до сих пор любила.

— Я больше никогда тебя не потревожу! Сегодня первый и последний раз, можешь мне поверить.

Это прозвучало так искренне, что она сразу ему поверила. И улыбался он непритворно.

— Зачем ты меня позвал? — спросила она без агрессии.

Он выудил из кармана что-то маленькое, металлическое и протянул на вытянутой руке. Ключ.

— Что это?

— Ключ от дедушкиного гаража.

— Зачем он мне?

— Разберёшься, — просто сказал он, доставая серебряный портсигар.

Там лежала одна-единственная самокрутка. Лёша раскурил её и спросил у Насти:

— Будешь?

Она вздохнула:

— Тебя судили за хранение наркотиков, а ты носишь в кармане траву и куришь где попало. Ты вообще нормальный?