***
В зеркале лифта отражалась не та женщина, которая ехала в нём двадцать минут назад. Она как будто осунулась и постарела ещё на пять лет. Новая информация о человеке, которого она в юности любила до полного исступления, совершенно её раздавила. Он был перспективным студентом, его ждало блестящее будущее, он действительно мог стать успешным предпринимателем или учёным — и чем всё закончилось? На зоне из него сделали подстилку для авторитета. Батагай… Настя силилась представить человека, способного на насилие в течении стольких лет, и не могла. Он ведь знал, что Лёша его не любит, но всё равно продолжал насиловать! «Он одержим мной», — сказал Лёша. Что ж, видимо и правда одержим, раз вытащил парня из колонии, помог снять судимость и отправил в самое престижное учебное заведение мира. Настя задумалась. Может быть, этот Батагай любил Лёшу не меньше, чем она в своё время, — пусть извращённой, грязной, противоестественной и больной любовью, но всё-таки любил…
Не замечая никого вокруг, она добрела до паркинга и села в остывшую машину. Руки дрожали, перед глазами всё расплывалось. Слёзы текли и текли. Осенний ветер швырял на лобовое стекло жёлтые берёзовые листья. Настя сложила руки на руле и уткнулась в них лбом. Надо успокоиться и возвращаться в магазин. Если Алла Эдуардовна засечёт, что Настя разгуливает по личным делам в середине рабочего дня, то штрафа не миновать. Ксю прикроет, конечно, но больше часа оборона не продержится.
Настя завела двигатель и тронулась. И тут же врезалась в крыло автомобиля, внезапно появившегося слева! Вот чёрт! Это был чёрный джип с тонированными стёклами. Новая дорогая тачка. Чёрт, чёрт, чёрт! Этого ещё не хватало! Пять секунд назад на стоянке никого не было, и вдруг появился этот танк! Откуда он взялся? Настя вышла из машины, запахивая куртку. Промозглый ветер взметнул волосы и швырнул в лицо опавшие листья, обсыпанные песком. Водитель джипа, не торопясь, обошёл капот и посмотрел на крыло. Там красовалась нехилая вмятина. Перевёл взгляд на разбитую фару «Калины». Ох, если вызывать ГИБДД, её точно оштрафуют на работе за прогул! Минус три тысячи, а то и пять, если Алла Эдуардовна будет не в духе. Плюс замена фары и ремонт бампера. Ну надо же было так неудачно съездить на встречу с Лёшкой!
— Простите меня, пожалуйста! — умоляюще обратилась Настя к высокому широкоплечему мужчине в чёрном пальто. — Это моя вина! Я должна была посмотреть налево.
Шарф, перчатки и брюки у него тоже были чёрными, как у героя-плохиша из какого-нибудь фантастического боевика. Не хватало только очков от солнца, чтобы довершить образ агента Смита из «Матрицы». По привычке Настя глянула на обувь: это были не модные ботинки из страусиной кожи за две тысячи баксов, но тоже сильно недешёвые «оксфорды». Разумеется, чёрные, с благородным матовым блеском. Полный монохром. Тёмные волосы мужчины были коротко подстрижены, и только глаза выделялись на бледном лице — пронзительно серые и ясные. Не как питерское хмурое небо, и не как гранитные набережные Невы, а как серый рускеальский мрамор. Чистый, яркий, с голубыми прожилками.
Где-то она уже видела эти необычные серые глаза. Хотя нет, если бы видела, сразу бы вспомнила. Такие глаза не забываются.
Мужчина разглядывал её с пугающим равнодушием, словно просвечивал рентгеновским аппаратом сверху донизу. Настя поёжилась в осенней куртке и старых Денискиных кроссовках. Он из них вырос, а она донашивала.
