Какое-то время шли молча, потом Раиса Федоровна, которая по детсадовской привычке или из уважения всегда называла Сашу на вы, спросила:
– Александра Владимировна, вы чем вечером будете заниматься?
– Не знаю. Скучать буду. А вы?
– Как всегда… Почитаю газету, новости посмотрю. Хотя новости-то… Похоже, конец пришел Советскому Союзу. А вы, что ж скучать – а как же молодой муж?.. Повезло вам, Александра Владимировна, он парень положительный.
– Да, хороший, – неуверенно согласилась Саша. – Каждый вечер на фабрике с группой репетирует.
– Я слышала, как ваш Юра поет: приятный голос, и на гитаре хорошо…
– Ну да, солист!
«Перед выходом вертится перед зеркалом, как баба. Ну, поет он в клубе, и что? Институт бросил, всю жизнь будет ящики ворочать. И вообще, муж по вечерам репетирует, а я одна кукую», – воспитательнице было стыдно открыть свои мысли нянечке.
Раиса Федоровна взглянула на Сашу. При среднем росте двадцатипятилетняя девушка обладала соразмерной фигурой: талия тонкая, грудь высокая. Да и остальным бог не обидел. Густые светло-русые длинные волосы приятного пепельного оттенка, точеная шейка, в лице ни одного изъяна. Безупречная смугловатая кожа, большие серые глаза и неправдоподобно длинные черные ресницы, брови, как дуги, темные, густые, будто подведенные.
«С такой внешностью на конкурс красоты надо», – немного завидуя, советовали Саше коллеги в детском саду, имея в виду, что победительнице такого конкурса светит карьера модели. Но девушка не считала себя такой уж красавицей, а еще ей казалось, что расхаживать по подиуму с томным видом и целыми днями позировать фотографам в разных нарядах – занятие неинтересное и довольно глупое. «Ростом не вышла, – отмахивалась она от советчиков, – там все высоченные, под два метра, а во мне всего метр шестьдесят. Да и вообще, я ни в одно их платье со своим бюстом не влезу. Эти модели все тощие как селедки!» Саша сама не знала, о чем мечтать, к чему стремиться. Она была счастлива: ей просто хотелось жить, любить, дышать свежим морским воздухом… И все-таки в этом красивом портовом городе, вдалеке от родного дома, она часто ощущала одиночество и вспоминала родителей, сестру и бабушку.
«Вот ведь, красавица-девка, а скучает!» – с легким вздохом подумала Раиса Федоровна.
– У вас ничего почитать нету? – вдруг спросила Саша.
Нянечка хихикнула:
– Могу газету предложить.
Они как раз подошли к общежитию: серый кирпич, одинаковые ряды окон. Под некоторыми на откинутых решетках сушатся детские пеленки, колготки и кофточки, а сердитый ветер все норовит их сорвать.
Открывая дверь перед Раисой Федоровной, Саша с улыбкой сообщила:
– Я газет не читаю, там одна политика. Мне бы классику какую-нибудь.
– Спускайтесь в семь вечера на третий этаж, – сказала нянечка, входя в лифт. – Может, что-то подходящее в библиотеке найдется.
– В нашей общаге имеется библиотека? – удивилась Саша.
Раиса Федоровна кивнула.
Выйдя на своем пятом этаже, где располагалась вахта, девушка обернулась:
– В семь часов, как договорились!
Двери сдвинулись, гудящий и поскрипывающий лифт повез Раису Федоровну на восьмой.
Библиотека общежития выглядела убого: пара столов, несколько колченогих стульев; на полупустых полках в основном не литература, а учебники для старших классов и отчего-то рулоны старых карт, множество атласов. Это напомнило Саше школьную библиотеку.
– В общежитии работницы молодые, доучиваются, – пояснила нянечка на вопросительный взгляд воспитательницы.
