– Начнем, как водится, с Апреля: прошу любить и жаловать – Петр Осляков, наш яростный, кипучий Овен…
Поднялся здоровенный детина в футболке, сидевший слева от Клятова; пользуясь близостью положения, он протянул для пожатия руку. Александр Терентьевич не без труда привстал и с натугой ответил на приветствие. Детина сиял; казалось, он был до такой степени рад знакомству, что растерял все подобающие случаю слова. Дмитрий Нилыч перешел к следующему знаку:
– Месяц май представлен госпожой Солодовниковой. Как и полагается любому порядочному Тельцу, она твердо стоит на земле обеими ногами. С ней всегда чувствуешь себя уверенным…
Госпожа Солодовникова приветливо кивнула. Она была пышной, спокойного вида дамой средних лет и работала, должно быть, если внешность дает основания судить о профессии, каким-нибудь администратором.
– А это наши любимцы, Близнецы – Игорь и Юля. Оба родились в июне, в июне же поженились. Сверх того – бывает же такое! – их маленький Павлуша – тоже Близнец.
Игоря Клятов уже видел, это был тот самый парень, что вместе с Андреевым и Неокесарийским провожал его к столу. Вида он был безобразно невзрачного – белокурый, почти альбинос, с мелкими чертами лица и глазами, прозрачными, как колодезная вода. Юля – хрупкая и миниатюрная – сидела рядом с ним. Роскошные черные волосы были перетянуты простой резинкой и образовывали хвост, достигавший талии. Если Игорь был почти альбиносом, то Юля – почти лилипутка, карлица. Для получения статуса последней ей хватило бы уменьшиться на три или пять сантиметров.
Неокесарийский откашлялся:
– Что касается Рака, то это – ваш покорный слуга. Родился в самый разгар июля, и сие сомнительной ценности событие случилось весьма давно… Не стану заниматься самоописанием; вы, верно, и сами уже успели составить о моей персоне мнение. Я лучше представлю вам Льва: Виталий Севастьянович Сенаторов. Истинный Лев, говорю я вам – благородный, щедрый, великодушный. Любит, разумеется, когда последнее слово остается за ним.
Встал начальственный мужчина в очках без оправы и с гривой седых волос – и вправду львиных. Покровительственно склонил голову, поправил полосатый галстук и сел обратно.
– С Девой вы знакомы уже хорошо. Не знаю, что бы делала наша квартира без обожаемой Гортензии Гермогеновны. Как вы уже заметили, строга и властолюбива, но сердце у нее добрейшее. Ей по плечу любое дело, она – координатор, управитель и мать родная в одном лице…
Гортензия Гермогеновна пошла от удовольствия пятнами. Она заулыбалась; аттестация, данная ей Дмитрием Нилычем, растопила кажущийся лед ее души. Неокесарийский тем временем перешел к Весам:
– Альберт олицетворяет октябрь, и довольно неплохо с этим справляется. Порой его заносит, бросает из крайности в крайность, но так ведь и должно обстоять дело с мятущейся, неуверенной душой, где чаши находятся в неустойчивом равновесии.
Альберт Александру Терентьевичу не понравился. Опасный тип: запавшие глазки, широкие скулы, злая физиономия; татуированные руки – в беспрестанном возбужденном движении. Явно уголовная наружность; такому скажешь слово поперек – и заработаешь шило в брюхо. Неокесарийский сделал паузу и притворно взялся за сердце:
– Каждому Раку свойственно трепетать перед Скорпионом… И я трепещу, не в силах противостоять чарам этой женщины. Анна Леонтьевна, повторю в сотый раз – я ваш раб до последнего вздоха…
