Но рано я радовалась.
Мишаня, будто бы с утра пораньше возымел цель меня извести. Ухватился левой рукой за перекладину турника, а правую убрал за спину и снова принялся изгаляться над моей психикой. Спустя десять подтягиваний, поменял руки и опять за дело.
А я смотрю на него, и меня трясёт. И низ живота заливает красноречивым жаром.
— Сволота! — рявкнула я и нахмурилась, но глядеть на него прекратила только тогда, когда сосед всё-таки скрылся со своего балкона.
А я ни петь, ни свистеть целый день не могу. Мою посуду, а перед глазами, как приклеенная, мужская упругая задница соседа стоит.
— Это всё потому, что секса у меня давно не было, — пробурчала я сама себе, — и телеса святого Михаила тут совершенно ни при чём.
Но время шло, сосед продолжал щеголять на балконе в одних труселях. А я, каюсь, всё чаще обнаруживала себя на посту за занавеской, рассматривая этого супостата и мечтая всадить ему в зад вилку для мяса. За неделю капитально озверела и отчаялась, а потому всё-таки согласилась сходить на свидание с одним из клиентов, который вот уже три с лишним месяца обивал пороги моего салона в надежде на то, что я скажу ему «да».
— Нинк, а Нинк? — окликнула меня Карина, когда мужчина, лучезарно улыбаясь от успеха, всё-таки вышел за дверь моей «Ласточки».
— Ну?
— А ты чего это Леониду свидание пообещала? Он же тебе не нравится?
— Так заметно? — скривилась я, и все мои девчонки дружно закивали.
— Да и не подходит он тебе, Нинусь, — потянула Сёма. — Ты у нас женщина шикарная, а этот Леонид... ну ни рыба ни мясо.
— Простоват, — согласилась Машка, — и коротковат.
— Зато смотрит на меня с восхищением, а не как..., — начала я и замолкла.
— Как кто? — хором потянули девчонки.
— А не как на Одинокову Любовь Возбуждёновну, — буркнула я и вконец расстроилась.
— Это тебе кто такое ляпнул?
— Качек с полувялой чакрой, — призналась я.
— Нашла кого слушать, — отмахнулись девчонки.
Но я слушала и бесконечно вспоминала обидные слова соседа, потому что он был прав. За долгие восемь лет в статусе вдовы, я так и не смогла встретить родственную душу. Мужчины приходили в мою жизнь и уходили из нее. Были и такие, из-за которых я грустила, что не получилось. Но в остальном даже была рада, когда отношения рвались, едва начавшись.
А потом и вовсе решила, что серьёзные романы — не моё. И полностью посвятила себя работе в салоне.
Конечно, мама твердила:
— Роди для себя! Поторопись, Нина, тебе уже тридцать три, а иначе в старости некому будет стакан воды принести. Да и я, знаешь как, хочу внуков понянчить?
Но меня от таких «дельных» советов неизменно коробило и тошнило, правда, в полемику я не вступала — себе дороже. Мама не поймёт, что не только её желания священны в этом мире, но и ещё обидится.
И все эти неаппетитные мысли до конца дня крутились в моей голове. А вечером, когда нужно было собираться на свидание, настроение пропало и вовсе. Подходящее платье не находилось, стрелки на глазах не подводились, и даже новое кружевное бельё сидело криво-косо, не доставляя привычного эстетического удовольствия.
Но время поджимало, и вот уже часы пробили восемь вечера. Я в последний раз критическим образом оглядела свою причёску, поправила на губах алую помаду и вышла за дверь, чутко прислушиваясь к звукам на лестничной площадке.
Мне почему-то до рези в глазах хотелось, чтобы чёртов сосед вышел тоже сейчас из своей квартиры и увидел, что я не Одинокова, а очень даже наоборот. И ухажёры у меня есть. И по ресторанам они меня водят. И вообще, я звезда пленительного счастья.
