Кеша на миг задумался: «Надо же, какой расчетливый тип! Просит ровно 242 рубля, не 250, не 240 или 300. Именно двести сорок два! Поезд вглубь России ему не светит, это понятно, таки и здесь хорошо живется, хоть и сыро. Еще бы! „Жисть“ удалась! Морской целебный воздух, подобные персонажу приятели, пропащие общительные женщины, и рыба…»
Почему рыба? Наверное, потому что океан. А женщины?
Он их видел впоследствии, кучковавшихся на набережной, того же беззастенчивого вида, что и этот товарищ.
Странно, конечно, но Иннокентию почему-то захотелось спросить этого гражданина, его встречающего, или лучше так – первого встречного или, нет же, правильнее будет – встреченного: «А она есть у тебя? Обратная-то дорога?»
Но спрашивать он не стал… Зачем человеку будоражить вольную в сей момент душу? Ему, может, сейчас выпить хочется?! Потом вспомнить былые приключения из прошлой моряцкой жизни.
Дальневосточный портовый сбор
Иннокентий Павлович не то чтобы желал такого теплого и дружественного приема, он его просто вовсе не ожидал. Ладно бы, куда ни шло, губернатор края приехал его встречать, или мэр города, а то вот на тебе, не успев появиться, уже раскошеливайся! Но разве Кеша мог отказать вежливому бедняге?
Банковской карты, привязанной к смартфону, у бедолаги не оказалось, как и самого телефона. Покопавшись по карманам, Палыч великодушно выдал двести пятьдесят рублей и, шутливо напутствуя человека без определенных наклонностей, сказал, что сдачи не надо (ирон.). В этот момент Кеша почему то вспомнил рассказ «Виктор Поликарпович» Аркадия Аверченко (про портовый сбор на предмет морского улучшения).
До места, до…
Оказалось, это был вовсе не единичный случай. Проходя мимо всех важных и достойных заведений города, по дороге он встретил немало подобных граждан, кучкой и по одному. Заметим, обоих полов, но бородатых мужчин было больше, где-то пять к одному. (По раскладке, предположительно пять бывших моряков и одна повариха, из списанных на берег за ненадобностью коков или их помощниц на судах дальнего и не очень плавания.)
Листозадов еще не добрался до набережной, где ему предстояло свернуть вверх в сопку, в заранее забронированную гостиницу, а обращений от встреченных просителей не убавлялось. Суммы по просьбам были различные, с окончаниями на два и округленные.
Наличные заканчивались. Мелкими купюрами он перед дорогой не запасался, а с крупных сдачу не давали, идти же в банк менять времени не было.
Надо же, какая земля круглая, думал Иннокентий. Но, пожив в портовом городе пару дней, он понял: здесь так всех встречают.
Выражение «мы», озвученное бомжом возле вокзала, соответствовало истине на все сто процентов, как и влажность, вечно преследующая этот город.
Обвыкнусь!
«Вот это начало!» – подумал Кеша, а ведь впереди еще много городов и бань предстоит посетить. И что? Аналогично будут встречать? В последние годы, больше времени находясь на западе нашей страны, он уже начал отвыкать от подобных явлений природы. В центре постепенно искореняется этакий образ жизни наших сограждан – или задвигается на задворки с глаз долой (не везде, естественно).
Оно всегда так – вначале с запада на восток, затем таким же путем назад – и исчезает. Это относится вообще ко всему происходящему. Палыч хорошо помнил антиалкогольный закон, принятый во времена перестройки и гласности. Примерно с того времени и пошло повальное бродяжничество, что привело в итоге к появлению образа свободного и независимого, но не нужного обществу человека. А у Иннокентия одно было на уме: «Лучше бы они в баню ходили почаще, ведь везде бывают социальные дни, а для тележек можно камеру хранения соорудить при помывочном заведении».
