Идущие на смех - страница 25

– Это не наше дело. Наше – чтобы телефон работал исправно.

Телефон работал исправно. Звонок звенел с раннего утра до позднего вечера. Очевидно, Елена Ивановна была добросовестным работником, засиживалась после окончания рабочего дня, и все об этом знали.

– Поставьте мне розетку, чтоб я мог его выключать! – снова воззвал я к телефонной станции.

– Розетки будут в следующем квартале.

(Тогда и розетки бы в дефиците и телефоны в большинстве «спаренные»: на одной линии – два абонента).

Я попробовал снимать трубку и класть её рядом с телефоном, но, получив грандиозный скандал от соседа по блокиратору, вынужден был отказаться от этой защитной акции.

Я стал плохо спать, вскакивал среди ночи и бросался душить телефон. В общем-то, я человек интеллигентный, никогда не произношу бранных слов. И вдруг в полусонном бреду стал выкрикивать такие фразы, которые переводчики обычно объясняют иностранцам, как непереводимую игру слов. Я даже перестал печатать материалы у своей машинистки: её звали Мальвина Абрамовна – это напоминало мне Елену Ивановну.

Наконец, я не выдержал, через отдел кадров узнал номер директора треста и позвонил ему. Я стонал, выл, плакал, дёргался, как Луи де Фюнес, бил себя трубкой по голове и угрожал повеситься на телефонном шнуре.

– Елена Ивановна скоро вернется из отпуска, что-нибудь придумаем, – пообещал директор.

Потом позвонил Кустанай.

– Слушай, друг, – кричал в трубке хриплый голос, – протолкни вагон кровельного железа вне фондов, а…

– Вы ошиблись номером. Звоните по телефону 293-66-90.

Я повесил трубку, но телефон зазвонил опять.

– Я тебе, бюрократу, до утра буду звонить, понял! Нажми на министерство, выбей железо… Ведь всего один вагон…

Я понял, что от него не избавиться.

– А для чего железо?

– Для школы. Такую красавицу отгрохали…

– Вы хоть скажите, кто вы и к кому звонить?

– Мы – СУ «Спецстроя», а звонить надо заместителю министра. – Трубка радостно продиктовала мне номер. – Я бы сам выбил, да секретарша меня с ним уже не соединяет.

Я позвонил заместителю министра. Это было нелепо, но это был единственный способ избавиться от назойливого кустанайца.

Я просил, требовал, нажимал на любовь к детям, напоминал о всеобщем среднем образовании.

– А кто это говорит? – удивленно спросил замминистра.

На секунду я растерялся, а потом брякнул:

– Елена Ивановна.

После недолгой паузы трубка ответила.

– Хорошо. Дадим. А вы идите домой и лечите простуду…

В последующие дни, таким же образом, ради своего покоя, я выбил брёвна для Винницы, вырвал рельсы для Вологды и выклянчил медные трубы для Одессы.

Через неделю снова позвонил Кустанай.

– Спасибо, друг!.. Железо получили… Тебе премия от дирекции – 15 рублей. Высылаем почтой – диктуй адрес.

Это было смешно, но меня невольно распирало чувство гордости. И тут снова позвонили. Я снял трубку.

– Здравствуйте, это Завалишина.

– Какая Завалишина?

– Елена Ивановна, я вернулась из отпуска. Пал Палыч мне всё рассказал… Вы уж простите, ради Бога;… Представляю, как вы, бедненький, измучились… – Услышав голос легендарной Елены Ивановны, я растерялся и молчал. – Я сейчас заказала все наши филиалы, лично сообщу всем и заставлю исправить ошибку в справочнике. Я у них ни отчёты не приму, ни заявки, пока этого не сделают… Больше вас тревожить не будут… Уж извините…

Слово она сдержала. Телефон замолчал. Наступила оглушительная тишина, как на войне после длительной канонады. Весь день я купался в ней, нежился, как в тёплом июльском море.