Идущие за горизонт - страница 4

– Первым будешь ты. Ведь ты – сын лучшего охотника Охоноса.

– Прошу тебя – не ходи туда!

– Но почему? Там все будут и ты! Прошу тебя!

– Не ходи! Сердце чует беду.

– С каких это пор ты стал бояться! С тобой мне никогда не было страшно, мой Уйбан.

– Да, я твой, что бы ни случилось.

– Мы пойдем туда вместе и попросим благословения у самой эдьиий Сюряк на наш союз. Уйбан, прошу тебя! Нам это так необходимо, особенно сейчас!

– Что ж… Но только обещай мне, что возьмешь с собой это.

Он тяжело поднялся, снял со стены отцовский нож и подал ей.

Нюргусун вздрогнула.

– Зачем это?

– Помнишь, что говорил нам отец. Охотник всегда должен быть начеку. Побеждает тот, кто никогда не забывает об опасности. Возьми, прошу тебя. Это не оружие, а защита. Ты знаешь, как им распорядиться.

– А твоя мать говорила: «Лучшая защита – наше сердце. Оно хранит нас».

– И оно сохранит.

– Обещай, что мы будем вместе.

– Когда-нибудь ты переедешь в этот дом, наш с тобой дом. И станешь его сердцевиной, и мы всегда будем вместе. Разве это не стоит жертв…

– Эдьиий умеет заговаривать грозные силы. Когда встарь воды Илин затопили селение, спасся только дом ее прабабушки. Она была великой удаганкой.

– Но и мы не из слабых. Сумеем себя защитить. Защищая себя, спасаешь других.

– Да охранит тебя мое благословение, мой Уйбан, сын отважного Охоноса!

На просторной, ровной поляне собрался народ из ближних и дальних округов. Свет жаркого летнего солнца разгорелся ярче, когда почтенная эдьиий Сюряк пропела благословенный алгыс. И взволнованнее зашумела тайга, нарядно одетые люди, даже потемневшие от времени лица стариков просветлели. Высокие коновязи, увенчанные лошадиными головами, любовно вырезанные мастером Кекес, словно приподнялись к сияющим небесам. Праздники в краю долгих зим редки. Их ждут с нетерпением, задолго готовятся к ним, заготавливая мясо, целебный кумыс и молочную пищу. Улыбки девушек, приветствия почтенных тойонов[3], стариков разогнали тревогу, что читалась в напряженных лицах, настороженных глазах пришедших на праздник. Однако тревожный гул вновь прошел по рядам людей, когда эдьиий Сюряк, приняв полный чорон с кумысом, уронила его. «Не к добру это, неужели опять беда!»

Но она успокаивающе подняла руку, и празднество продолжилось. Начались долгожданные соревнования по бегу, вольной борьбе, прыжкам, стрельбе из лука. Крепкие загорелые парни, разминая мускулы, посматривали на призы: тучного быка и корову. Знатный приз, доброе подспорье в хозяйстве! За это готовы побороться даже девушки, а их допустили только к стрельбе из лука. Они долго готовились к ней. Руки их крепко держали лук и стрелы, а выстрелы не уступали и крепкому, сильному стрелку. Нюргусун по праву считалась одной из самых сильных соперниц, как ученица Уйбана, самого меткого, удачливого охотника. Гул невольного восхищения прошелся по рядам: голосистая детвора закричала, девушки ревниво нахмурились, парни приосанились, когда назвали ее имя.

Нюргусун перед решающим выстрелом сжала нож Уйбана. Она взяла его с собой, как просил он, ее нареченный. Его не было рядом, но она знала, что он обязательно придет. Взоры людей приковались к красивой, статной девушке, натягивающей тетиву. И никто не заметил, как на небе появилась туча. Внезапно засвистел ветер, зловещий предвестник. Ряд берез, воткнутых в землю, тревожно зашелестел. Кожаные мехи с кумысом под напором ветра тяжко опрокинулись. Женщины, старики в страхе закричали, окликая детей. Но было уже поздно. Небо потемнело, завихрилось тучами, задрожало от грянувшего грома. Люди с криком побежали к домам. Налетевший вихрь уже настиг их холодом. Он налетел внезапно, как хищный зверь. Неотвратимо, грозно приближался к добыче, сокрушая все на своем пути. Священную коновязь выдернул из земли и расколол как щепку. Разбил вдребезги чороны, швырнул наземь распорядителя празднества, стоящих рядом людей. Разметал ветви для приготовленного костра, забросал ими эдьиий Сюряк. Метнулся к бегущей толпе.