Читать онлайн Ольга Сквирская - Иезуиты и кино

© Ольга Евгеньевна Сквирская, 2021

ISBN 978-5-0053-2733-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Проработав полжизни в киностудии, да еще под таким мистическим названием «Кана», я поняла, что ничего не понимаю ни в кино, ни в жизни.

В галилейском городе под названием Кана, в честь которого была освящена наша сибирская католическая киностудия, Иисус Христос совершил первое чудо.

А в нашей, сибирской, «Кане» все идет как-то адски неправильно, несмотря на покровительство Самой Богородицы.

– Просто не надо думать, что жизнь – это кино, – сказала моя подруга Соня. – Жизнь – это сериал.

– Как это? Что это значит?

– Ну, в кинофильме почти всегда есть «хэппи энд». А в сериале концы с концами не сходятся. Кто-то просто выбывает – и все. Добро не обязано победить зло. Это просто процесс, без результата. Если ты это примешь, то перестанешь ожидать логики, – живешь себе и живешь.

И все-таки логика есть.

Я это поняла, сидя на берегу Сиамского залива. Азиаты говорят так:

– Если долго-долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно мимо проплывет труп твоего врага.

Опыт показывает, что так и есть.

Добро все-таки торжествует. Вот только Божьи мельницы, увы, мелят медленно. Ну о-очень медленно…

Имена изменены, все образы собирательные

Красивей лица я не видела – один в один Николь Кидман, только круче. Удлиненный овал, прямой носик, глаза-смородины и длинные обесцвеченные прямые пряди. В общем, черноглазая блондинка, мечта настоящего мужчины.

Только один нюанс: она передвигалась в инвалидной коляске. У взрослой двадцатитрехлетней девушки конечности были недоразвитые, как у годовалого ребенка. Маленькие ножки оставались всегда согнутыми в коленях, и она на них ползала. А на ручках не хватало пальчиков – на одной было три, на другой, кажется, два.

Но удивляло другое: она не извинялась за то, что живет, как это бывает с инвалидами. Она жила, что называется, полноценной жизнью. Пользовалась косметикой. Влюблялась. Тусовалась в интернете. Наряжалась. Делала маникюр. Мечтала. Кокетничала. Дружила. Рисовала. Разводила фиалки. Путешествовала. И все у нее получалось.

…Меня привел к ней мой друг по имени брат Дамиан.

Его необходимо особо представить, он стоит того. Это молодой польский монах-иезуит, который возглавлял в то время российскую католическую киностудию, – я там подрабатывала. Парень настолько же талантливый, насколько обаятельный – может, чуть больше, чем подобает монаху. По-журналистски любознательный и по-человечески общительный, он перезнакомился со всей молодежью Новосибирска.

Так вот, я давно слышала от него о какой-то уникальной девушке-инвалидке, которую все любят. Одна подруга, уезжая из Томска за границу, оставила ей свою однокомнатную квартиру, и помещение тут же стало чем-то вроде молодежного клуба. Туда мы и заявились с Дамианом.

– А вот и Наташа! – представил он мне.

Я не сразу сообразила, что надо посмотреть вниз. Ко мне ползла девушка.

Она была настолько яркой, улыбчивой, нарядной – с сережкой-гвоздиком в носу, с малиновыми ногтями и в серебряных колечках, что я даже не успела испытать к ней чувство жалости. Она держалась, как царевна, хотя ползала, как лягушка. В общем, царевна-лягушка. Наш красавчик Дамиан с большим удовольствием шутил и едва ли не флиртовал с ней, а Наташа лукаво строила ему глазки снизу вверх и бойко парировала. И в этом была настоящая игра мужского и женского начал, несмотря на то что сладкая парочка – инвалидка и монах. Со стороны это выглядело очень весело, потому что не выходило за рамки дозволенного.

Квартирка была буквально забита цветочными горшками, и растения находились в отличном состоянии. Наташа сама ухаживала за ними, ее навыков на это хватало.

По стенам были развешаны Наташины рисунки. Вкус у нее, конечно, попсовый: мужские торсы из боевиков, длинноногие модели, Бэтман. Но живенько так.

Наташа никогда не бывала одна, всегда при постоянной куче гостей.

Гости делились на две группы: одни навещали Наташу, приносили продукты, помогали с уборкой квартиры, выносили Наташу погулять.

Другие приходили, лезли в холодильник, поедали его содержимое, пили и курили, устраивали беспорядок и норовили остаться переночевать.

– А ну-ка, тормози! Сегодня что – опять бесплатный день для молодежи? – грозно вопрошала Маша, из первой группы.

Малолетние парнишки с мутными глазами трусливо разбегались.

– Ну что за бардак они здесь устроили! – выговаривала Маша Наташе. – Ты что, им сказать не можешь?!

Наташа молчала. Она не могла ничего сказать ни им, ни Маше. Она боялась, что они никогда больше не придут… Она не могла без людей.

***

– …Скоро День инвалида, надо бы статью, – объявила Валентина.

И без особой надежды спросила:

– Может, кто-нибудь знает какого-то подходящего инвалида?

– У меня есть на примете шикарный инвалид, то есть инвалидка – настоящая Барби в инвалидной коляске!

Вся редакция изумленно воззрилась на меня.

– Где взяла?! Кто такая?

– Давай свою Барби к четвергу, – распорядилась Валентина. – И скажи Андрею, чтобы зашел по адресу и сфотографировал.

…Наташа сразу согласилась на публикацию в газете.

Она охотно поведала мне о своих делах, проблемах и мечтах. Например, о том, как много раз пыталась устроиться на работу.

Самое реальное для нее – это работа телефонного диспетчера: отвечать на звонки и собирать информацию. Но всякий раз все повторялось по одному и тому же сценарию: ей устраивали «испытательный срок», забирали собранную информацию, после чего объявляли, что она не прошла испытании, и исчезали, не заплатив. Поэтому Наташа жила только на инвалидное пособие да на приношения друзей.

Ее главная проблема – это полная зависимость от других. Наташа не может сама ни выйти в магазин, ни погулять.

– Меня бесит, что нигде нет пандусов. Вот за границей, говорят, везде есть специальные дорожки для колясок, и любой инвалид везде может самостоятельно справиться. Я хочу уехать, я не могу здесь жить.

Наташа представляет это так: на ней женится какой-нибудь прекрасный заморский принц и увезет ее в неведомую страну. Сказка! Однако мы живем в реальном мире…

Но девушка упорно пытается сделать эту сказку былью при помощи интернета: в разные виртуальные брачные конторы рассылает свои фотографии. Красотке из Сибири написали многие, и теперь Наташа практикует свой английский, отвечая претендентам на ее руку.

А еще Наташа сказала также, что верит в Бога, что молится и знает, что Бог ее любит и дает ей все, о чем она его ни попросит.

Но о чем Наташа наотрез отказалась говорить, так это о своем прошлом.

Я знала от Дамиана, что Наташа раньше жила в поселке Кыштым, в семье алкоголиков. Говорят, если бы сразу взялись за лечение Наташи, ее дефекты можно было бы исправить. Но родители не взялись. Наташа так и ползала в деревенском дворе, пока не выросла и не стала получать пособие. Вначале семейка даже не отдавала его Наташе и дружно пропивала, пока не вмешались новые знакомые из какой-то протестантской церкви и не защитили ее.

Зато теперь Наташа живет как нормальный человек и вовсе не хочет, чтобы ее жалели.

– Ну пожалуйста, Леля, не пишите в газете о том, что у меня родители пьют!

И я не стала. То есть я упомянула, что Наташа вырвалась из таких условий, о которых теперь не хочет даже вспоминать, и на том все. Жаль материала, но пусть так.

***

– …Дамиан, а ко мне вчера фотограф приходил! – похвасталась Наташа.

Дамиан чуть не заплакал. Будучи студентом Высших курсов режиссеров и сценаристов, он в качестве героя для курсового неигрового фильма выбрал Наташу. Ему она очень нравилась, но как снимать? Много ли взять с инвалида? Ну, сидит, ну, говорит… Ничего не происходит. А тут – фотограф пришел! Такое событие!

– Леля, почему ты мне не сказала! Мне это так нужно было!

– Откуда я знала?.. А в чем проблема: давай попросим Андрея еще раз прийти. Поставишь ему бутылку.

– За этим дело не станет! – обрадовался Дамиан.

И в ближайшее воскресенье Андрей пришел – вместе с женой, прямо с базара, с покупками. Пленку он решил больше не тратить, щелкал вхолостую, но Дамиану и этого хватило. На свою кинокамеру он наснимал себе и крупных, и средних планов. А жена в это время из кухни наблюдала за Наташиной «фотосессией» и жалостно качала головой.

Дамиан был счастлив. У него в голове уже крутилась какая-то идея.

…Собственно, вначале Дамиан хотел сделать фильм «Саша, Маша и Наташа» – про трех подружек.

Он придумал сопоставить их образы по принципу контраста. Деятельная Наташа, несмотря на свою ущербность, полная оптимизма и надежды. Депрессивная Саша, имеющая руки и ноги, может, даже слишком длинные. Наконец, блондинка Маша без царя в голове, которая не знает, чего хочет, и болтается в жизни, как цветок в проруби.

Дамиан отснял кучу синхронов со всеми тремя девушками, отвез в Москву своему учителю – а им был ни больше ни меньше, чем известный документалист Леонид Гуревич, – и тот сказал ему следующее:

– Зачем тебе эти Маша с Сашей, когда у тебя есть такая Наташа? Вот про нее и делай свой фильм.

– Да, легко сказать, но что снимать?

– Придумай!

***

– …Мне Сам Господь делает такие подарки – только успевай камеру включай! – говорил Дамиан. – Прихожу в гости, а Наташа показывает мне свой новый рисунок…