Авто мчалось по кольцевой дороге, минуя перекрёстки домов городского округа Люберцы, в сторону «Домодедово»[1], в направлении Северо-Восточного округа «Марьиной рощи»[2], под парящими в облаках самолётиками, что блестели словно игрушечные, проносясь мелькающих вдоль мелькания стройных березок, уходящих вглубь соснового леса, следуя к дачам в «Благуше».
С течением времени подъехав в районе Соколиной горы к Храму Димитрия Солоунского, сплошь в строительно лессовом каркасе. В нём по-прежнему медленно, время от времени, на собранные средства от граждан, велась реконструкция.
Притормозили у церкви, Людмила направляется к Храму. «А в храм с ним не зайти, хотя душу всё так и тянет заглянуть вглубь, примета такая, когда твоя жизнь – в грехе… двери храма закрыты, закрытые они, когда я у дверей с ним».
Людмила уходит, останавливается у придорожного магазина, приобретает немного молока и яиц у престарелых бабулек, торговавших неподалеку в закутке, у стен продуктового магазина, в который тот час входит Владимир, для закупки провизии, а также за парой четвертинок коньячных, фунфыриков.
После закупок они продолжили путь, по грунтовой дороге, сворачивающей в сторону утопающих в зелени дачных улиц, посматривая из автомобиля, съезжающего по покатой развилине. Пока не достигли конторки охранника, а там мужчины обменялись приветствиями, после того как, шлагбаум был поднят, они тронулись и поехали прямо.
На втором перекрёстке машина свернула, в проулке продолжая движение вверх, пока не показались крайние из частных владений.
Двухэтажный деревянный сруб красовался за невысоким заборам, поодаль в метрах пяти от него из небольших блоков две постройки, со всеми удобствами внутри них; кухней, ванной комнатой и санузлом, все строения на территории, где аккуратно подстрижен газон.
Дом напротив берёзовой рощи был в окруженье берёз, невысоких сосёнок, дубовых деревьев и никакого подобия сада, деревья шелестели листвой, создавая прохладу. Левее дома, замыкавшего цепь дачных строений с лепечущими через тропу берёзовым лесом, раскинулось поле, пестрящее разнотравьем и луговыми цветами: Иван чая, васильков и ромашек.
Владимир, вышел из авто и без всякого приглашения в адрес Людмилы, направился в деревянный сруб дома, идёт словно не замечая её. И только, стоило ей отойти в кусты, как у себя за спиной, слышит декламацию стихов классика, стихотворных строк неизвестных широкой публике: «что-то о том…, как женщина мочится под берёзами…».
Что поделать, наверно от поездки мозги у него расплавились окончательно или требуется срочно срочная помощь…, или накатить коньяку?» – затем, минуя калитку в размышлении о таковой, она последовала за хозяином дачи к небольшому строению, отдельного блока кухни.
– Знаешь, я думаю, хорошо бы, вынести стол поближе вон, к той высокой берёзе, здесь так мило и прохлада в тени, а всё ж таки, солнце не переставая палит.
– Хорошо, занимайся, – распорядился Владимир, направляясь к одному из хозяйственных блоков, – мне нужно включить электричество, воду, – при этом, указывая жестом руки и, повернувшись в сторону кухни, он заключил – расставь потом всё в холодильник.
