Едва у меня мелькнула такая мысль, обладатель внушительной внешности (и, кстати, габаритов тоже) медленно поднялся со стула. Я посмотрела на его плечо и разглядела под рукавом футболки надпись «Нет права на ошибку» и такую же тонкую арабскую вязь, как и у Лазаря. Мой взгляд переметнулся на другую руку, которая от плеча до запястья тоже была покрыта шрамом, словно её пытались разрезать надвое. Невольно попятившись, я вздрогнула. Он застыл на месте и ухмыльнулся, точь-в-точь как ухмыляется Лазарев.
– Оля? – послышался откуда-то издалека обеспокоенный голос. – Отомри. Это Тимур.
Я кивнула, стараясь сделать это без резких движений. Этот, который Тимур, остался стоять на месте.
– Кофе будешь? – Игорь вырос передо мной так неожиданно, что я вздрогнула. – Он твою машину пригнал.
Услышав слова «твою» и «машину», я ожила. Потом я тряхнула головой, всё ещё косясь на Тимура, который теперь улыбался. Но его улыбка больше была похожа на оскал хищника.
«Опасность», – снова мелькнуло в голове.
– Ключи, – прошептала я.
– Зачем? – Лазарев подошёл ко мне вплотную и приподнял мой подбородок.
– Ключи. Уеду, – коротко ответила я, глядя ему в глаза.
– Держи. – Он порылся в карманах брюк и вложил мне в ладонь мой брелок. – Далеко не уезжай.
Молча я попятилась. Так и шла – спиной вперёд, пока их лица мелькали в арках, разделяющих кухню, холл и прихожую. Нащупав туфли ногой, я, не отрывая взгляда от обоих, обулась и просунула руку за спину, чтобы открыть дверь. На улице быстро рванула к своей машине, которая стояла на подъездной дорожке возле дома.
Не обращая внимания на ноющее колено и дрожащие пальцы, я завела машину и рванула подальше от этого места.
Лазарь
– Н-да, – протянул Тимур, когда дверь захлопнулась.
– Я и сам не понял, что это было.
– Испугалась девчонка, вот что, – вздохнул Тим. – На чём мы остановились?
– Ты что-то говорил о Соколове.
– А-а. – Тимур пошевелился и плюхнулся обратно на стул. – В общем, из всей великолепной четвёрки он покончил с собой первым ровно год назад. Стопроцентное самоубийство. Пистолет держал сам, никаких других пальчиков, волокон, следов – ничего. Если его и убили, то это сделано настолько чисто, что я хотел бы взять пару уроков. – Он отхлебнул полкружки одним глотком.
– Кем он был?
– Начальником службы безопасности Ратмира. Неплохой мужик, скользкий, но сволочью не был… – Он сделал паузу и посмотрел в окно. – Был. Жена с ребёнком остались.
Такое уточнение заставило меня нахмуриться.
– С остальными что?
– А то же самое. Револьвер, пуля в висок. Короткая записка: «Я не могу так жить». – Тим передёрнулся.
– Почерк проверяли? – Я посмотрел в свою кружку и покрутил её за ручку туда-сюда.
– Всё чисто.
– Наркотики?
– Ничего.
– Как же она это провернула? – протянул я.
– Вот и я не знаю. – Тимур вздохнул и стукнул пальцем по столешнице. – Самое удивительное, как она заставила застрелиться Ратмира? Если на остальных ещё можно было как-то надавить… как, – он вскинул руки, – не знаю, но можно. То Ратный… – Тим запнулся и пристально посмотрел на меня. – Ты можешь себе представить, чтобы он решил покончить с собой?
– Исключено. – Я отрицательно покачал головой.
– Вот и я о том же.
– Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно, – вздохнул я, отпивая остывающий кофе. – А с девчонкой? Нарыл что-нибудь?
– Нарыл. Родилась первого июня восемьдесят шестого года в Питере. Выросла в детском доме. В восемнадцать пересекла границу с Украиной и пропала. Объявилась в середине две тысячи седьмого, снова на границе, правда с Белоруссией, оттуда отчалила в Прибалтику. Сдала экзамен на гражданство в Эстонской Республике и благополучно стала резидентом. И опять пропала в октябре две тысячи восьмого, но это ты и так знаешь. – Он бросил на меня выразительный взгляд. – Появилась в Таллине полтора года назад с настоящим дипломом и устроилась психологом.
