Я пристально посмотрела на Преснепольского. Мужчина, казалось, обратился в солевой столб. Он тоже смотрел на меня, не мигая. Потом покачал головой.
– Что вы такое говорите… Татьяна Александровна, так? У меня не было необходимости похищать Аришу и тем более прибегать к посторонней помощи для этого. Рита нисколько не препятствовала нашему общению с Аришей. Я мог приходить к ним в любое время, – тихо проговорил Владислав.
«Кажется, Владислав действительно не причастен к похищению девочки, – подумала я. – Или же он превосходный актер».
– Иными словами, после развода вы с Маргаритой Григорьевной сохранили дружеские отношения. Вы это хотите сказать? – спросила я.
У Преснепольского заходили желваки на скулах. Но он быстро взял себя в руки.
– Не могу сказать, что отношения после развода у нас с Ритой были ровные. Нет, этого не было. Да, черт возьми, мы же живые люди, а не марионетки, в конце-то концов! – взорвался мужчина.
Мы с Кириллом наблюдали за Преснепольским.
– Но ради дочери мы находили компромиссы, точки соприкосновения, – продолжил Владислав уже более спокойным тоном. – Правда, сделать это было очень нелегко. Рита… она… в общем, умела она выбешивать. Я это к тому говорю, что Рита умела строить из себя такую правильную во всех отношениях женщину. А в итоге последнее слово всегда оставляла за собой. Ну, или почти всегда.
– А вас, Владислав Семенович, этот факт, судя по всему, выводил из себя. Точнее, выводил на сильные эмоции, – констатировала я.
– Да при чем тут мои эмоции? – Преснепольский снова готов был взорваться. – Просто Рита не всегда была последовательна… и вообще…
Владислав махнул рукой.
«А ведь у Преснепольского есть чувства к Маргарите, – подумала я, – только он старается их замаскировать, не выпустить наружу. Он вроде бы и предъявляет бывшей супруге претензии в непоследовательности, в стремлении верховодить, но в его словах нет ненависти. А если все же это игра? Очень тонкая игра на публику, на меня и на Кирилла. Говорит Преснепольский довольно-таки убедительно, звучит все складно. Или это у него просто нервы, как канаты, и он мастерски владеет собой».
– Кирилл Андреевич, – мужчина обратился к стажеру, – а вы тоже считаете, что я причастен к похищению своей дочки?
– Видите ли, мы проводим проверку в отношении всех, кто так или иначе общался с вашей супругой, – ответил стажер и добавил: – Таков порядок дознания при расследовании любого преступления.
– Вы ведь ищете Аришу, правда? – спросил Владислав.
– Ну, разумеется, – кивнул Кирилл.
Теперь Преснепольский вперил в него немигающий напряженный взгляд.
– Мы провели масштабные поиски с привлечением волонтеров, причем искали не только в пределах того дома, в котором проживает ваша супруга, но и в радиусе практически целого квартала, – продолжал Кирилл. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, где и как искать ребенка. Все-таки пропала не кошка или собака, а девочка, и не такая уж маленькая. Она что, не кричала, когда ее куда-то уносили? Если нет – почему? Если да – почему об этом никто не упомянул? Время было не позднее – около восьми вечера, сверившись со своими записями, уточнила я. Странно все это.
– У вас, Владислав Семенович, есть какие-нибудь догадки насчет того, кто мог похитить вашу дочь? – спросил стажер.
– Н-не знаю, – растерянно произнес мужчина.
– Ну, смотрите. На вашу супругу напали, чтобы она не помешала увести ребенка. Стало быть, преступник преследовал определенную цель. Потому что просто так никто ничего делать не станет. Тем более что похищение маленького ребенка, да и вообще – человека, это серьезная статья Уголовного кодекса. Нужно отыскать причину, по которой произошло похищение. Тогда будет шанс, что ваша дочка будет найдена и с ней ничего непоправимого не произойдет. Поэтому вспомните, может быть, вам кто-то угрожал, шантажировал? Было такое? – спросил Кирилл.
