Читать онлайн Вера Ефимова - Игра не по сценарию

УДК 82-3

ББК 84(2Рос=Рус)

Е 91

Автор выражает благодарность Иванову Владимиру Петровичу за помощь в работе над книгой, за редакцию и за коррекцию.

Ефимова В. А.

«Игра не по сценарию» – СПб,

Издательство

2024 год –

Книга «Игра не по сценарию» адресована широкому кругу читателей и посвящается государственной актрисе Германии Ольге Константиновне Чеховой.

Книга охватывает большой исторический период и раскрывает очень сложную тему. Автор хотела выразить патриотическое отношение к нашей Родине и воздать должное уважение удивительным людям – разведчикам, «борцам невидимого фронта», без самоотверженной работы которых невозможны безопасность и процветание ни одного государства.

ISBN 978-5-00182-122-9

Предложение, от которого нельзя отказаться

Трудно пройти по острию бритвы;

так же труден, говорят мудрецы,

путь, ведущий к Спасению.

Катха Упанишады

За окном поезда идёт мелкий дождь. Но в купе тепло и удобно. Разве что мелкие капли на оконном стекле мешают любоваться заграничным пейзажем. Уже миновали Польшу. Долгая дорога утомительна. Мокрый серый вид за окном скоро наскучил, и Герда не заметила, как закрылись глаза. Какое-то время она спала, совсем как ребёнок, безмятежно. Проснувшись, ещё долго размышляла, закрыв глаза. До Берлина было уже недалеко, а обдумать требовалось многое.

…Любимая тётя, узнав, что племянница собралась ехать в Германию, долго не могла найти себе места. Несколько раз она предпринимала попытки что-то сказать, но, её волнение было слишком заметно, начав говорить, она не находила в себе сил продолжить разговор и уходила, потом возвращалась, и пробовала сначала.

– Ты хоть понимаешь, куда ты собралась ехать? – наконец, серьёзно и с отчаянием в голосе, спросила она.

– Конечно, понимаю, – не задумываясь, ответила Герда.

– Перед Первой мировой войной наш театр оказался в Германии на гастролях – устало сказала тётя. – Мне было стыдно, что я немка. Они так бесчинствовали! Так безобразно себя вели, хуже дикарей! При этом они не считали за людей нас. Жене Станиславского, актрисе Лилиной, офицер рукояткой револьвера разбил лицо за то, что она отказалась перед ним обнажиться! Эта нация чрезвычайно, сверх всякой меры – жестока! Им доставляет удовольствие измываться над другими людьми. Им легко убивать! Они уверены, что имеют на это право. Ненависть к человеку, иной национальности, у них культивировалась и воспитывалась уже несколько поколений. Они и на тебя будут смотреть, как на пресмыкающееся, с превосходством. А славян они ненавидят, люто!

– Но я же немка, – возразила Герда, – и по отцу, и по матери.

– Но, ты из России. Я ведь тоже немка, но моя немецкая фамилия на них не произвела никакого впечатления, со мной они не церемонились. И, по их понимаю, у тебя сложились уже совсем другие ценности. Ведь, и европейские евреи тоже не признают наших за своих, разве что использовать их в своих собственных интересах…. Да, ты немка, но не совсем, ты немка по крови, а не по убеждениям. Я на это зверьё налюбовалась, предостаточно. И пришла к выводу: немцы нация злая и бескомпромиссная. А теперь ты хочешь ехать прямо к ним в логово! Я боюсь за тебя, детка.

– Ну что ты, тётя. Какое логово?! Там, как и у нас, после их революции всё изменилось. Сейчас Германия совсем другая и мы с немцами дружим, – возразила Герда, – а ты говоришь «логово зверя». В Москве, даже молодые немцы обучаются. И с некоторыми из них я знакома. Помнишь, Ганса? Так вот он – немец. Правда, из Австрии, но ведь немец же.

– Я знаю, что я говорю, – не сдавалась тётя. – Ты бы почитала их литературу последних лет, журналы, газеты, и поняла бы, что у них на уме. А какие злобные у них сказки! Русские, коренным образом, отличаются. Ситуация изменилась. А вот немцы – нет. Они воспитывались на иных понятиях. Им, во все времена, внушалось, что они – избранная нация. Гордыня, самомнение, презрение всех и вся, кто не германский. Кайзеровская Германия тоже была именно такой. Версальский договор им поубавил спеси, но я уверена, что в их сознании больших преобразований не произошло. Думаю, что не изменились они всего за три-четыре года. Не переродились, нет! Просто, пока бешеного волка посадили в клетку. Но, не дай Бог, если он оттуда снова вырвется!

* * *

– Ты могла бы отправиться в Германию вместе со своим мужем австрийцем, – заметил Герде отец. Так он всегда называл Фридриха Пфлиегера, её второго супруга, за которого она вышла замуж, после развода с Михаилом Вишневским.

– Я уже не люблю его и думаю с ним расстаться, – она попыталась внести ясность в её действительные отношения с Фридрихом. По крайней мере, отец, как никто другой, имеет право знать всю правду.

– Там у тебя была бы возможность связаться с Лёвушкой, – ненавязчиво, но настойчиво заявил отец. – Разлюбила австрийца, так и уходи от него, но только там, в Германии.

Однако Герда вполне отдавала себе отчёт, как на самом деле, в Германии ей может быть сложно. Её нового мужа всерьёз никто не воспринимал. Да, и сама она считала его ветреным и ненадёжным. Одно слово – верхогляд!

– Ещё, – тихо проговорил отец, – тебе надо попросить тётю, чтобы она уже в январе нового года, обратилась к Луначарскому за твоим разрешением на выезд, иначе всё может затянуться. Ей, никто в просьбе не откажет. Желательно, чтобы ты отправилась в Германию в самом начале 1921 года. В крайнем случае, ранней весной.

Герда вопросительно посмотрела на отца. Но, он упорно продолжал делать вид, что не замечает её вопросительного и непонимающего взгляда. В этом было что-то странное: и то, как отец отводил глаза, явно не решаясь что-то сказать напрямую, и, его неловкость и смущение перед ней, которые она видела и чувствовала.

«Интересно, что происходит? – озадачилась она. – Я никогда не видела, прежде, чтобы папа вёл себя подобным образом и пребывал в таком состоянии».

– Может, там Лев нуждается в твоей помощи? Хотелось бы, по возможности, всё ускорить, – как-то конфузливо сказал отец, стараясь не смотреть в глаза дочери. – Так ты согласна?

– Да, раз ты просишь, то – да, – ответила она. – И всё же, – помедлив, добавила, – мне хотелось бы получить некоторые объяснения.

– Это, в другой раз, – поспешно, и как ей показалось с облегчением, произнёс отец. – Помнишь ли ты молодого человека по имени Сосо, который навещал нас в Тифлисе, а потом и в Царском Селе? – неожиданно, поинтересовался отец.

– Да, – ответила Герда. Она помнила.

«Какой это был год? Кажется 1904? Вся семья тогда жила в Тифлисе».

Насчёт того, какой был год, Герда была не вполне уверена, но она хорошо помнила, что, несмотря на малолетний возраст, очень тяжко болел Лёвушка. И именно тогда, приехавший в Грузию Антон Павлович Чехов, осмотрел мальчика. В его опыте серьёзного и грамотного врача, имевшего колоссальную практику, их семья, в тот период, нуждалась особенно.

Тогда-то, впервые, Герда и увидела Сосо. Так к нему обращался отец.

Они с сестрой Аделиной играли во дворе в мяч, который возьми да и укатись, прямо к ногам гостя. Конечно, они вынуждены были прервать игру, и стояли, глядя на незнакомца. Он был невысок ростом, но Герда сама была подростком и смотрела на молодого человека с любопытством, пытливыми глазами ребёнка. Чем-то он напомнил ей барса. В нём чувствовались сила и ловкость. А волосы у него были каштановые. Вполне естественно, что каждый новый человек, приходивший к ним в дом, был очень интересен девочкам. Мужчина улыбнулся, поднял мяч и вручил его подбежавшей Герде. Чем-то она его заинтересовала. Он, почему-то, задержал на ней свой слегка прищуренный взгляд. Конечно же, Герда не знала, что именно его привлекло, но это заметил отец, и поспешил пригласить гостя пройти в дом.

В Тифлисе к их семье относились с огромным почтением. Отец был известным и уважаемым человеком, инженером. В Грузии прокладывались туннели, строились дороги, в том числе и железнодорожные.

Позднее, отец объяснил им, чем вызван визит незнакомца: Антон Павлович был одним из его любимых писателей, и гостю очень хотелось с ним познакомиться. Герде тогда тоже показалось, что отец чего-то недоговаривает.

«Папа обращался к посетителю Сосо, а вот Антон Павлович называл молодого человека по имени отчеству – Иосиф Виссарионович», – почему-то Герда запомнила это во всех подробностях.

Отчего она так хорошо это запомнила? Потому что среди их знакомых не было никого с таким именем и отчеством. Да, и на память ей никогда жаловаться не приходилось, она у неё была отменной.

Уже после ухода гостя, нечаянно, Герде удалось услышать разговор отца с матерью, из которого она поняла, что один из их знакомых, тоже оказавшийся в Тифлисе в связи со строительством железнодорожных путей, некто Сергей Яковлевич Аллилуев, «умыкнул-таки» из дому (правда, давно) четырнадцатилетнюю девчонку – Олю Федоренко.

Примечание автора:

Впоследствии, Ольга Евгеньевна Аллилуева, в девичестве Федоренко, стала тёщей Иосифа Виссарионовича Сталина.

Бдительный отец семейства, учитывая южный темперамент молодых кавказских мужчин, общаясь с ними, на всякий случай держал их на расстоянии от своих дочерей. Младшая-то – Герда ещё в куклы играет, а вот для старшей – Адели, этот пример: Оли Федоренко, был бы крайне нежелателен.

В начале февраля 1921 года из Забайкалья в Москву в качестве делегата на X съезд РКП(б) прибыл хороший знакомый, друг их семьи – Михаил Абрамович Трилиссер. По-простому – дядя Миша. Когда он пришёл к ним в гости, тётя была вне себя от радости. Михаил Абрамович, в свою очередь, с интересом посматривал на Герду.

– Как ты выросла, девочка! – глядя на неё с восхищением, произнес он. – И стала дивной, потрясающей красавицей!

На что тётя пошутила:

– Американская писательница Минна Антрим писала, что «невзрачное личико и плохая фигура многим женщинам помогли попасть в Рай».

Тогда сама Герда в искренность дяди Миши не поверила. Ей показалось, что он говорит это из вежливости, желая сделать приятное ей и тёте.

«Какая неприкрытая лесть, – подумала она. – Зачем?»

Ведь самой себе она казалась «гадким утёнком». «Я же худющая, до безобразия!»

– Твоя матушка Луиза Фридриховна тоже была чрезвычайно хороша, но ты… Ты превзошла все мои ожидания, – продолжал дядя Миша «распевать» восхваления насчёт её внешности.

Ещё он чрезвычайно увлекательно рассказал много всего интересного, и в итоге расставаться с ним не хотелось ни Герде, ни её тёте. Простились далеко за полночь.

На следующий день Герда на Гоголевском бульваре неожиданно для себя встретила давних приятелей – Ганса и Машу. Ганс, как и бывший муж Герды, тоже родом из Австрии, но встретив Машу, решил в России задержаться. Они поделились с ней потрясающей новостью, что любят друг друга и решили пожениться. Недалеко от бульвара на Кропоткинской улице недавно открылась столовая. Сюда «попить чайку» и побеседовать обо всём на свете наведывалась почти вся московская творческая интеллигенция. Тут можно было встретить знаменитых артистов, литераторов, юристов…

После революции искусство в России получило новую заинтересованную аудиторию. Тётя же, большую часть своего времени, отдавала любимому театру и никакие заведения, ни новые, ни старые, её не интересовали. Если она о чём-то и сетовала, то только по поводу того, что, из-за собственной занятости, ей не удалось из «авантюристки» воспитать достойную личность. Тётина сценическая известность давала ей право рассчитывать на некоторые привилегии, одной из которых, было получение талонов на чай и посещение этой новой столовой. Самой тёте это было ни к чему, поэтому талоны она отдавала Герде. На племянницу же, как на члена семьи актрисы, это право распространялось тоже.