– Секс не преступление. Я не считаю девушку, которая любит секс, шлюхой.
– Я уже сказала, что мы держим нейтралитет. Но так уж и быть, на какое-то время можешь считать нас кем-то вроде вынужденных друзей, если от этого будет легче.
Он давится смешком, когда подносит ко рту кружку и смотрит поверх нее.
– Я чувствую это так же, как ты.Притяжение между нами. Не просто сексуальное, иначе бы не сидел напротив тебя и не прикидывался мальчиком с нимбом над головой только потому, что хочу трахнуться с тобой. Секс – слишком незначительная причина для того, чтобы я был милым.
– Кто сказал, что ты милый? Ты говоришь, что хочешь трахнуться со мной, а не переспать. Не точтобы я брала твои слова во внимание и переживала, а побрила ли утром ноги, лишь констатирую факты.
Он лениво пожимает плечом.
– Это разве не одно и то же?
– Это грубо. И это означает, что ты трахнешь и выкинешь, как ненужную вещь.
– Тогда хочу знать, что меняет термин «секс».
– Он означает, что девушка не будет выкинута до того, как презерватив достигнет дна корзины. Это означает, что ты уважаешь ее во что бы то ни стало.
– Поверь, трактовка ничего не говорит о том, уважаю ли я кого-то или нет. Ты можешь понять, что я уважаю тебя как минимум потому, что ни разу не дотронулся. Ни разу не обесценил твои принципы.
– Ты дважды распустил руки.
Он склоняется над поверхностью стола и вызывающе улыбается.
– О, Техас, ты ни за что не пропустишь, когда я действительно коснусь тебя. – Горячее дыхание касается лица, а излучаемый им аромат напоминает свежие тропические фрукты. Если бы я не состояла в длительных отношениях, вполне возможно, Рэй мог стать греховным искушением.
– Да что ты? – Я продолжаю держать маску деланного равнодушия, наблюдая, как кончик его языка собирает начинку с уголков губ. Очередная провокация. Неработающая провокация. – Думаю, что ты глубоко заблуждаешься на свой счет.
Оттолкнувшись, парень падает на спинку диванчика и заразительно смеется.
– А знаешь, я внесу коррективы. Ты будешь дарить открытку не только на годовщину. Ты будешь дарить их на каждое сбывшееся предсказание, касающееся нас. Они будут подтверждением моей правоты.
– Твое самолюбие неспособна удержать даже сила гравитации. Оно рвется в открытый космос.
– Я нахожу тебя забавной. – Расправившись с круассаном, Рэй двигает тарелку с потрясающими на вид песочными пирожными, начинка которых укрыта фруктами и блестящим слоем карамели. Его аппетиту и метаболизму можно аплодировать стоя.
– Я нахожу тебя мелкой рыбьей костью, которая застряла промеж горла и ее трудно вытащить.—Положив ладонь на блокнот, двигаю в его направлении.– Прочитай и скажи, где пробелы в знаниях.
Вместо того, чтобы заняться делом, Рэй, с присущим ему нахальством, перелистывает страницу за страницей. Это возмущает, потому что при помощи данного блокнота можно заглянуть в мою голову, прочитать мысли. Эта вещица настолько же интимна как нижнее белье, и сейчас Рэй бесцеремонно копается в моем белье.
Я делаю выпад, чтобы вырвать блокнот из его грязных лап, но он демонстрирует ловкость, без которой не обойтись на футбольном поле.
– Я уйду, если не прекратишь рыться в моих вещах.
Рэй смотрит на меня из-под опущенных век.
– Почему? – С неподдельным интересом спрашивает он, на что вопросительно поднимаю бровь. – В смысле, почему тебя беспокоит, что кто-то посмотрит рисунки?
– Потому что это личное.
