Может быть, вино поможет ей смириться с той участью, которая ей уготована? Только бы воины на корабле Агамемнона оказались хоть немного милосерднее этого безумного грека, который широкими шагами ведет их по горячему песку. Он не понимает, что они просто-напросто не поспевают за ним, крепким воином. Что они устали и хотят пить. А от кущи Атрида, где они провели все последние недели, до его корабля оказался немалый путь. Но где ему понять и пожалеть женщин, если он не видел свою жену уже десять лет? И все эти годы знал лишь рабынь, достававшихся ему после его повелителя, которые безропотно сносили все унижения, ни на что не жалуясь и ничего не прося.
– Эй, Лин, ты куда тащишь эти сосуды злословия? На царский корабль? Разве ты не знаешь, что рабынь нужно грузить на другие корабли? А? Или тебе нужно повторять дважды, чтобы твоя голова что-то сообразила? – молодой ахеец, преградивший путь всей процессии возле мостков, ведущих на украшенный золотой резьбой корабль, говорил столь напористо и без пауз, что не давал воину, сопровождавшему женщин, даже рта раскрыть. – Ты хоть понимаешь, сколько у меня, начальника охраны великого Агамемнона, сейчас забот? А? Ты хоть можешь себе представить, что мне сейчас, перед самым отплытием, совсем не до того, чтобы, как простому воину, распределять поклажу на корабли? Тебе нужно объяснять, что в мои обязанности вовсе не входит рассаживание пленниц? Отведи их на корабли с воинами, пусть они скрасят им дорогу домой…
Пленница в черном оглянулась вокруг. Она и не заметила, как их казавшееся бесконечным путешествие закончилось. Волны плескались почти у ее ног. Огромный крутобокий царский корабль по прорытому в песке каналу был подведен к самому берегу. На него ничего не грузили. С царем должна была плыть лишь личная охрана да немногие, самые ценные вещи из тех сокровищ, что достались вождю войска за долгие годы набегов на окрестные города и особенно – после падения самой Трои.
Корабль казался пленнице спасительным местом. После раскаленного песка, который немилосердно жег ей ноги, смолистый деревянный помост на носу манил, словно мягкое ложе. Скорей бы опуститься на него, присесть и забыть хотя бы на время обо всем, что свершилось и чему еще только предстоит свершиться.
– Хайрэ! – наконец-то сумел вставить слово в бесконечный монолог охранника коренастый воин. – Так, кажется, нужно начинать разговор?
– Да как ты смеешь прерывать меня! – юный охранник чуть не задохнулся от гнева.
– Уймись, Марсий, – махнул рукой воин. – Был бы ты столь же опытен в бою, как в искусстве красноречия, мы бы взяли Трою давным давно. Чем зря расточать слова, проведи-ка лучше этих женщин на корабль. Поверь, я знаю, что делаю. И мне даны точные указания доставить их именно сюда. Это не простые пленницы: среди них царская дочь. Я имею в виду отродье Приама, – тут же оговорился Лин, взглянув исподлобья на своего собеседника. – Кассандра, – он ткнул пальцем в сторону закутанной в черное рабыни, – и ее служанки. Не думаю, Марсий, что великий Агамемнон возрадуется, когда узнает, что ты отправил самую драгоценную из его рабынь на утеху простым воинам. Так что лучше попридержи-ка свой длинный язык, который хлещет лучше всякого бича, и отведи пленниц на корабль. А у меня еще много других дел. Как «простому воину», – в хриплом голосе неуклюжего ахейца неожиданно появилась нотка издевки, – мне, в отличие от тебя, Марсий, как раз нужно «распределять поклажу по кораблям».
