Тереза задержала дыхание, прилагая все силы, лишь бы ни капли эмоций не проступило наружу. Отчего-то это известие о женитьбе резануло ее сильнее, чем факт существования общей дочери Рея и Майи.
– Есть предположения, кто мог это сделать? – как можно равнодушнее спросила она.
– Предпочитаю не обвинять без доказательств, – бесцветно ответил Дикой.
Лишь когда до портала оставалась всего пара шагов, Тереза решилась на важный вопрос:
– Ты сказал, что знаешь, что чувствуют те, кто решается на самостоятельный уход из жизни, – старательно подбирая обтекаемые слова, заговорила она. – А Дафна Сарреван, в ней ты чувствовал эту готовность?
Во время заключения Терезу не баловали частыми встречами с теми, кого она хотела бы видеть. Даже княгиню, на тот момент еще Мору Розу, пускали скрипя зубами. Хоть Вечные Льды и относились к Северному краю, но уже давно отвоевали себе некую автономию, а потому и княгиня не была для них особым авторитетом. Так вот, за месяц заключения Тереза виделась с родными едва ли два раза. Последний – за неделю до ее «самостоятельного ухода».
Дикой обернулся через плечо и ответил:
– Да.
И вот она Кассандра, и вот он портал. Прибрежный город Димитра встретил шумом штормящих волн.
Каждый джахарианский город торжественно участвовал в конкурсе на самую дрянную осень. Ул-Кассан хотя бы оставлял шанс деревенскому колоритному уюту. Димитра же расстаралась во всю свою каменную мощь.
Высокие волны разбивались о набережную, одаряя невезучих прохожих веером ледяных брызг. Те брызги, от которых удалось увернуться, отправлял вдогонку ветер, ну чтобы уж точно ничего без дела не пропало.
И кто придумал выстраивать портал прямо на набережной?
– Отвратительно, – сетовала Тереза, сжимая края капюшона под подбородком.
– Свежо! – заключил Дикой, вдыхая соленый морской воздух.
Димитра обычный портовый город, одной из своих границ подпирающий Столицу. Между двумя городами-здоровяками даже не затесалось деревеньки-посредника, в какой-то момент Димитра плавно сливалась со Столицей, сменяя характерные для себя каменные дома с синей черепицей на дома из бруса.
Тереза часто бывала в Димитре по долгу службы, но, по долгу собственных мировоззрений, старалась миновать набережную, растянувшуюся на всю прибрежную городскую линию. Ну не любила она моря и прочие водоемы.
– Давай уйдем отсюда, – сказала она и, не дожидаясь ответа, взяла курс противоположный морю.
В этот скверный день все люди и нелюди отличались благоразумием – сидели дома. Бушующий шторм даже торгашей оставил без права выбора – местный рынок уныло пустовал, шелестя на сумасшедшем ветру вывесками. И этот день еще в простонародье именовался огненным днем.
Но как быстро Тереза ни старалась идти, ее упорно догонял плеск проклятых волн. В какой-то момент ее стало покачивать в такт с ними. Пришлось остановиться, успокоиться, прочувствовать твердую землю под ногами.
– Морская болезнь? – участливо поинтересовался Дикой.
– Просто не люблю воду, – пробормотала Тереза. – На кладбище идти смысла нет, если костоеда там уже заметили, то прогнали. Наведаемся на скотомогильник.
– Разве животных не отдают огню?
– Не всех. Некоторые любят дарить место последнего сна домашним питомцам. Собакам, котам, варанам. Не имея доступа к людским костям, костоед может перебиться костями животных.
– Я немного пошерстил умные книги, когда собирался, – Дикой взъерошил и без того спутанные волосы. – Костоед и на живого может напасть.
