Оказалось приятным рассказывать разные глупости. Зачем-то стал докладывать, как совратил давно на этом месте девчонку. Закончилось рандеву так:
– Тебе когда в Саратов уезжать?
– Скоро, неделя еще.
Виталий подумал, что вовремя затеял приставать, и сообщил:
– Я так понимаю, можешь и остаться, английским, допустим, руководить.
– Могу, если тебе надо.
– Ну а чего нет, удобно.
– Ты, выходит, подумай тщательно, потом скажешь…
Домой Виталий ехал пусто. Солнце, редко изловчившись, ныряло в правое боковое зеркало и тащило к себе взгляд. Шуршал асфальт… Еще. Обнаружил в кармане конфету – привез Кате дорогих развесных под шампанское (коробки терпеть не мог) и сунул несколько для нее в карман, когда гуляли. Развернул и съел…
Вечером следующего числа забавлялся с Варюшкой. Существо лазало по отцу, ковырялось в нем – это очень нравилось, и девочка, надо думать, чувствовала. Мельтешила Валентина, зудела относительно соседа:
– Козлина очкастая! – Валентина упирала руку в объемистый зад, голос наделяла гнусью: – Вайдосит: вы, милостивая сударыня, найдите, наконец, уважение к сожителям. Сколько можно пробираться в квартиру сплющиваясь! (Валька надысь приобрела новый кухонный гарнитур, а старый попросту выкинула на площадку) С-сучара прокисшая, я ему покажу милость.
– Подожги ему дверь, скажешь, я разрешил.
– Так она металлическая. Слушай, трахни его бабу…
Варьку Виталий обожал чуть не буквально. Любое ее желание было закон. Он и домашним внушил, чтоб девочку не ограничивали. Говорил откровенно: «Пусть будет стервой, так и нужно. А судьбу я обеспечу». Примечательно, что сына воспитывал противоположно.
Внезапно отлепил дочь, вышел на кухню и стал нажимать кнопки телефона.
– Володя, ты? – сказал на голос в трубке (это был Егорыч, коммерсант из того вечера в ресторане). – Как ваше скрупулезное ничего?.. – И после дежурных фраз: – Помнишь Катю Слепцову со мной?.. Ну да, да. Ты серьезно говорил о интересе к ней?.. Короче так, если что – я за тобой ее оставляю.
Нынче вечер Виталий провел дома – такое случалось редко. Валентина приготовила едкий ужин. Выпили, ночью она разогналась, и супруг хорошенько благоверную прогрел.
В этот раз день тускловатый. Тучки беремененькие, но опростаться не спешащие. И шибкий, настоянный на волглости запах елей. Виталий и Кэт идут по изнуренной тропинке, и рваный шелест хвои заигрывает с голосом мужчины:
– …Да таких и не надо мордовать. Покажи человеку, что у него есть шанс, и он потянется. Но не всегда это просто… Проще всего с дураком. Этот не знает, что ему нужно. В репу дал пару раз и поймет чего не нужно. А поскольку не знает что нужно, он твой… Самый сложный тот, кто слаб – от слабости люди большие глупости делают, а глупость непредсказуема…
– А сильный? – Катя слушала, лицо к Виталию стремила, держалась за локоть цепко обеими руками.
– А кто такой сильный? Слабых повидал, но сильных… Есть комли, упрямые как несчастье, так ломали их что сирень, потому как весело… Понимаешь, авторитет наживается не силой духа, либо беспредельством. Как раз не так. Соблюдай порядки, а остальное – удача. Ведь на разных зонах и порядки разные. Попадешь в дерзкое молотилово, ведешь себя по понятиям, авторитет сам придет. Коронуют подчас полных уродов. Удача… Почему среди воров чернота в основном? Они с детства по понятиям растут. Этим и сплочены.
Добавил в полифонию запахов терпкий смачок сигареты.
