Что,
блин, это такое?
—
Настя! Настя! — раздается грозное над моей головой, и я поднимаю на Демида
заплаканные глаза. — Успокойся.
А
я не могу собраться с силами и взять свою истерику под контроль.
Вдруг
щеку обжигает легкий шлепок, и я широко раскрываю глаза.
В
комнате мгновенно повисает тишина, а я пытаюсь сделать глубокий вдох.
Тяжело
вздыхаю и боюсь вновь посмотреть на свое тело. Я уже не доверяю себе и рискую
вообще слететь с катушек. Вся комната сужается до лица Демида.
—
Что это? — слетает с моих пересохших губ.
Он
впивается в меня своим черным омутом, словно привязывает невидимой нитью к
своему сосредоточенному взгляду. Не отпускает, крепко держит на привязи.
—
Успокойся, — его голос льется как сладкая нуга, стелется по моим мокрым щекам,
опускается на дрожащие губы. — Это всего лишь сыпь. Ты перенервничала, и твое
тело так среагировало.
Пялюсь
на него соловьиными глазами. Такое ощущение, что я попала под его дьявольские
чары, и даже самые маленькие клеточки наконец-то успокаиваются во мне.
Мой
взгляд скользит ему за спину и натыкается на стеклянный бутыль, висящий на
стойке для капельниц.
—
Это витамины для поддержки твоего иммунитета, — сразу же поясняет Демид.
Медленно
киваю.
Значит,
он не хочет превратить меня в овощ и изнасиловать?
Боже,
Настя, и откуда у тебя столько фантазии. Тебе бы книжки писать.
Но
вот красные пятна не оставляют мой разум в покое.
—
Какая еще сыпь? — хмурюсь, со мной такое происходит впервые. — У меня никогда
не было такой реакции.
Шах
резко стискивает мой подбородок своими татуированными длинными пальцами и
заставляет смотреть ему в глаза.
—
Я сейчас договорю с доктором и вернусь, — цедит не спеша сквозь стиснутые зубы.
— Ты лежишь здесь и никуда не встаешь. Ты меня поняла?
—
Да.
Демид
одобрительно кивает и отпускает меня. Спешу прикрыться, а то совсем отключилась
и расслабилась. Натягиваю простынь по самое горло и аккуратно ложусь на
подушку.
Катетер
болезненно пульсирует в вене, а я провожаю встревоженным взглядом широкую спину
бандита.
Притаившись
как мышка, я максимально напрягаю слух, и мне с трудом, но удается разобрать некоторые
слова.
—
Демид, я бы забрал девушку к себе, понаблюдал бы, — говорит незнакомец.
По
голосу я представляю мужчину пятидесяти лет, невысокого роста и с седыми
волосами. Возможно, у него на лице есть очки.
Зависнув
на капельнице и наблюдая, как капли жидкости медленно проникают в силиконовую
трубку, я продолжаю бессовестно подслушивать.
—
Она останется здесь, — безоговорочно произносит Шах. — Ты сам сказал, что
ничего серьезного. За ее лечением я буду строго следить.
В
коридоре раздается еле уловимый смешок.
—
Какой же ты упертый, — тяжело вздыхает врач. — Весь в своего отца. Ладно,
Демид, звони, если состояние девушки ухудшится.
—
Никаких «если», — недовольно рычит бандит. — Если ей станет хуже, я тебя из-под
земли достану и заставлю ответить за свою халатность.
Тяжело
сглатываю. Даже на меня слова Шаха действуют устрашающе. Представляю что испытывает
врач, стоя рядом с грозовой тучей, которая вот-вот, да метнет в тебя
убийственной молнией.
Я
бы на месте доктора сотню раз подумала, стоит ли связываться с таким, как Шах.
Но у него, похоже, и выбора-то нет.
Слышу
тяжелые приближающиеся шаги и, схватившись пальцами за край простыни, натягиваю
ее на половину лица.
Демид
уверенно входит в спальню, берет с тумбочки небольшую баночку белого цвета и
встает рядом с кроватью.
