В ушах становится шумно, а в голове — туманно. Так бывает только, когда ты выплакалась или сильно напилась. Меня шатает и, если бы не Воронов, я бы стопроцентно грохнулась на пол и вряд ли уже поднялась. Лежала бы, свернувшись клубком и улыбалась, будто сумасшедшая.
— Дыши, — шепчет Вадим, проводя большим пальцем по моей нижней губе.
Я медленно и глубоко вдыхаю, ощущая проникновение воздуха внутрь своего тела. Кажется, будто легкие снова раскрываются и начинают усердно работать. Нехотя открываю глаза, фокусируя взгляд на лице Воронова. Его рот приоткрыт, на губах блестит прозрачный отпечаток моих губ.
Слабо отдавая отчет своим действиям, я прикасаюсь к ним кончиком своего указательного пальца. Гладкие и мягкие, а еще красивого малинового цвета с четким контуром. Затем рука тянется к шраму. Еще месяц назад он вызвал глубокое чувство отвращения, а теперь оно сменилось искренним сожалением. Прикосновение помогает мне увидеть то, чего не видят мои глаза. Кажется, я попала на тропу, с которой теперь не сойду.
— Не знала, что бывает так, — тихо признаюсь, поднимая взгляд на Вадима.
— Ты можешь остаться у меня на ночь, — он продолжает придавливать меня своим телом к стене. — Просто так, — добавляет, лаская большим пальцем мой шрам на запястье.
Я ничего не отвечаю — слова снова комком встают в горле и вообще, рядом с Вороновым я уже заметила, как иногда нещадно торможу. Наконец-то киваю, ощущая, что сейчас не хочу уходить. Еще пару минут назад хотела, а теперь уже нет.
— Еще чаю? — голос Вадима становится прежним, отчего возникает сомнение, что наш поцелуй вообще был. Но вот в глазах-льдинках я всё еще вижу блеск.
Всё было по-настоящему.
— Нет, — снова говорить получается с трудом. Слишком много эмоций.
— Идем в гостиную, — Воронов ведет меня за собой. — Садись, — указывает на диван. — Могу принести плед, если тебе холодно.
— Нет, спасибо.
Я взбираюсь на диван вместе с ногами и притягиваю колени к груди.
Вадим снимает кобуру, и устало бросает ее в глубокое кресло, затем выпускает края рубашки из-за пояса брюк.
Внезапно раздается звонок мобильника. Воронов тут же отвечает, и я вижу, что его темные брови мгновенно сходятся на переносице.
— Да? — тон жесткий, даже немножко грубый. — Партия кокаина уже пересекла границу, наши на подхвате. Да. Часть прибыли пустите на благотворительность какую-нибудь, чтобы глаза замылить. Этот вопрос обсуждай с Ириной — она наша администрация. Надо будет, дайте взятку мэру. Работаете по старой схеме, завтра же жду отчет, — Воронов отправляет телефон туда же, где лежит и кобура.
— Вы наркоту толкаете?
Не то чтобы это для меня какое-то открытие, просто впервые вживую слышу такие разговоры.
— Это я с тобой обсуждать не собираюсь, — резко отвечает Вадим, но я не обижаюсь. Сама часто рявкаю, если Леся и Петя суют свои носы в мои личные дела.
— Без проблем, — жму плечами и кладу подбородок на колени.
— Расскажи мне что-нибудь, — Воронов садится рядом и откидывается на мягкую спинку дивана.
— Что именно? — продолжаю смотреть перед собой.
— Что посчитаешь нужным.
— Вы часто видите сны? — я вытягиваю ноги вперед и смотрю на Вадима.
— Я редко нормально сплю, — его губы кривятся в полуулыбке.
— Почему? Много работы?
— И не только. Могу поспать, если выпью пару бокалов виски или «снегом» мозги припорошу.
— Снегом? — я не совсем понимаю, что именно этим хочет сказать Воронов.
