– Почему ты не спишь? – вырвался из темноты робкий голос.
То, что она первая нарушила тягостное бесконечное молчание, тронуло сердце Олега, он пожал плечами и тихо ответил:
– Не знаю… Я не могу спать, когда ты рядом, не могу лежать здесь один.
Снова воцарилось молчание. Луне надоело наблюдать за этим бессмысленным разговором, и она унесла свой матовый фонарь в окно другой комнаты.
– А ты почему не спишь?
Темнота не ответила.
– Я, наверное, пойду, – грустно сказал Олег и скинул ноги с кровати.
– Не уходи, – заволновалась тишина и с дрожью в голосе добавила:
– Думаешь, мне легко быть наедине с мужчиной?..
– Можно к тебе? – робко спросил Олег.
Рядом заскрипела кровать, и Олег в одно мгновение оказался под одеялом.
Железная кровать противно заскрипела.
Его тело соприкоснулось с горячим, вздрогнувшим телом Олеси. Он почувствовал ее теплое дыхание и уже еле уловимый запах пляжа. Сердце его взволнованно затрепетало, падая в бездну чувств, и ему не хотелось выбираться из этой бездны, хоть она и страшила его.
Олеся молчала. Она замерла в ожидании, боясь пошевелиться.
– У тебя был кто-нибудь? – вдруг спросил Олег и закусил губу.
– А ты как думаешь? – тут же вопросом на вопрос ответила Олеся.
– Я не знаю, – замялся Олег, – но… я хочу тебя.
Как только он сказал это, сердце его отозвалось в голове мощным толчком крови и замерло.
Олеся ничего не ответила, но Олег почувствовал, что с ней что-то происходит. Он медленно приподнял руку с ее плеча, отчего она снова вздрогнула, и осторожно опустил ее на щеку. Щека стала влажной. Он не видел, он чувствовал пальцами, как крупные слезинки катились из глаз, но она даже не всхлипывала, она плакала молча, словно это душа ее обливалась слезами, тронутая словами Олега.
– Ты плачешь, Олеся? – взволнованно зашептал он. – Прости меня, дурака.
Он погладил ее по щекам, вытирая слезы, но они все катились и катились, крупные и горькие, изливая наружу тайную, мучительную печаль.
– Меня мой парень однажды чуть не изнасиловал, – прошептала Олеся и уткнулась мокрой щекой в его плечо.
– Прости меня, идиота, прости, – затараторил Олег и стал нежно целовать ее в соленые щеки и нос.
Олеся вздохнула глубоко и перестала плакать. Он гладил ее по плечам и спине, успокаивая, как маленького ребенка, которого он только что, сам не желая того, обидел. Все тело его горело, кровь шумела в висках, и он гнал от себя страстное желание овладеть ею. Он знал, что она не будет сопротивляться, потому что только что доверила ему самую сокровенную и мучительную свою тайну. Она доверилась ему, выплеснув наружу глубоко сокрывшуюся боль, и он просто не имеет права предать это доверие.
Олеся уснула и стала еле слышно посапывать, а он все гладил и гладил завороженно ее упругое тело, не в силах остановиться. Он был несказанно счастлив, что она именно ему доверила свою боль, и он не смел теперь даже думать о том, чтобы обидеть ее своей похотью…
Начало светать. Олег осторожно, чтобы не потревожить спящую Олесю, слез с кровати, стараясь не шуметь, оделся, взглянул еще раз на ее спокойное, разомлевшее лицо и пошел на квартиру приводить себя в порядок.
Было еще рано, поэтому вахтерши за столом сквозь стеклянную дверь он не увидел: никем не потревоженная, она тоже спала.
Квартира его находилась недалеко от профилактория, поэтому вернулся он скоро. Вахтерши по-прежнему не было на рабочем месте, и он беспрепятственно мог подняться на второй этаж, но, потоптавшись несколько минут на одном месте, передумал и вышел на улицу.
