– Уже ценю.
На самом деле, вопрос был мной задан чисто машинально, сам факт того что Автор собирал Совет в день своих еженедельных медитаций, говорил о многом. Был у него такой маленький бзик – раз в неделю он запирался в своих покоях (не иначе императорских) и медитировал. На самом деле никто не знал, чем он там занимался, но в эти дни посещение его башни находилось под строжайшим запретом. Кстати, об этом гласил чуть ли не один из самых первых законов, которых он напрудил за все эти годы превеликое множество.
– Как спалось? – я поискал в его голосе ехидство, но так и не нашёл. Ну чисто безэмоциональный отыгрыш персонажа. Надо задать вопрос – задаёт. Не надо – молчит.
– Как всегда, отлично, снился ты в голубом подгузнике. Боролся с жутким монстром, но кто кого и в каком виде победил, досмотреть не успел.
– Смешно, – равнодушно ответил Садри. – У меня 815 уровень, силы немеряно, так что результат очевиден. Тебе, кстати, тоже неплохо было бы подкачаться, а то выглядишь как…
– Обычный человек. Да, тварь была уровнем за тысячу, кажется это был самец, судя по особому рисунку на рогах. Так выходит он был ещё и жестоко обманут. Не тобой ли? Тогда ты прав, результат очевиден.
– О, поглядите на этого клоуна, – здоровяк сверкнул глазами, нет, правда, реально сверкнул. Наверное тоже развил какую то свою способность. Интересно, какую? – Все ушли вперёд, отбросив это животное, человеческое начало и один лишь Кади, наш милый мальчик, до сих пор упрямится и тянет нас назад. Кади, ты портишь статистику.
Ну всё, сел на своего любимого конька. Этому дай только языком поработать. Может за это Автор и сделал его первым? Но так ведь и я не самый распоследний молчун. Правда всё больше не в общую струю, тут возразить нечего.
– Не понимаю, что Автор нашёл в тебе. Будь я на его месте…
И вот тут, глядя в моментально исказившееся лицо гиганта, отчего-то вдруг ужавшегося в размерах, я понял, что как минимум одна эмоция ему всё же подвластна. Страх. Не боявшийся никого и ничего, по его словам, Садри до смерти боялся Автора.
– Ну? – с вызовом спросил я. – Что бы ты сделал на его месте?
– Прошу меня извинить, – он посмотрел поверх моей головы и я даже невольно оглянулся. Никого. – Это просто игра слов, фигура речи, а не то, что могут подумать. А я не подумал, вернее, подумал, но не сразу и не о том.
– Эй, чемпион! – я попытался привлечь его внимание, пощёлкав пальцами перед носом, но не тут то было.
Садри как влетел стремглав, так и вылетел, видимо, напрочь забыв о моём существовании.
– Я докажу, это провокация! – донеслось напоследок из глубин коридора и стихло вместе с нервным топотом его шагов.
Что происходит? Может я что-то упустил по причине своего равнодушия к политике? Хотя ясно было уже давно, что Автор не терпит в свой адрес ни комментариев, ни возражений, ни тем более, даже малейших, замечаний и критики. С веками абсолютной власти мой бывший Учитель развивал в себе только одну характеристику – он стал настоящим деспотом. Разумеется никто в здравом уме даже и не помышлял противостоять ему. Но то открыто. А вот за порогом его дворца иногда находились недовольные. А потом их находила уже полиция. Автократия – это вам не тут. И не там. И потом и не тут и не там этих недовольных больше никто не видел. Я-то знаю, присутствовал на Советах, эти, так называемые, происшествия, с лёгкой руки Автора, вылились во всеобъемлющий закон о гражданском самосознании и лояльности. Но Садри-то что так всполошился? Ведь он сам один из соавторов закона.
