Выпаливаю одним духом, но на лице Демона не дергается ни единый мускул. Он даже не моргает, а меня вдруг разом покидает воинственный дух.
— Я вычислила квартиру, пришла к вам, но так и не решилась позвонить, — говорю тише, потому что на нас начинают оборачиваться. — Ты же мой друг, и раз ты не хотел, чтобы я знала... А потом встретила вас с мамой в торговом центре, у меня из пакета покупки выпали. Шампунь под твое кресло закатился, ты мне его еще доставал.
Демон проводит по лицу ладонью, и у меня к горлу подкатывается комок. Голос предательски дрожит.
— Я не решилась подойти, потому что... Потому что мы друзья...
Он отнимает ладонь, и я вижу на лице кривую ухмылку.
— Вот оно что, соседка Маша. Тебя преследует маньяк на квадрокоптере, и ты решила, что это я? Кстати, спасибо, что напомнила про торговый центр, теперь я не буду париться, откуда тебя знаю, Маша-растеряша.
Возмущение накатывает по новой, делаю вдох и считаю про себя до пяти.
— Я не дам себя переиграть, Демон, можешь не надеяться, — вскидываю подбородок, — ты спалился. Если это не ты, то откуда ты знаешь, что это был квадрокоптер?
— Потому что я его видел, — отвечает он с невозмутимым выражением. — Он влетел ко мне в комнату, когда я сидел на балконе, и сдох. Разрядился. Через несколько минут к нам пришли соседи, извинились и его забрали.
Я растерянно смотрю на него и понимаю, как тупо подставилась. Интуиция вопит, что он лжет. Но и его версия звучит логично.
В первый раз я не увидела, куда точно залетел дрон, слишком большое расстояние. А когда он влетел в комнату Демона, то вполне мог попасть туда по ошибке.
Демона... Или Демьяна?
Он внимательно следит за моим лицом, как будто умеет читать мысли. Во рту становится сухо, облизываю нижнюю губу.
— То есть, это не твой квадрокоптер? — спрашиваю парня. Он медленно качает головой.
— Нет, Маша-растеряша.
— А этот сосед, ты его знаешь?
Демьян пристально вглядывается в мои глаза.
— Нет, мы совсем недавно переехали. И дрон отдавала мама. А ты слишком беспечна, соседка. Я бы на твоем месте не изображал из себя следователя, а обратился в полицию.
— Спасибо, обязательно воспользуюсь советом, — говорю невпопад, круто разворачиваюсь, но запястье попадает в цепкий захват.
— Подожди, — останавливает меня Демьян, — раз такое дело, мы теперь можем считаться друзьями?
— Я подумаю, — отвечаю осторожно и высвобождаю руку.
Внезапно чувствую жжение между лопаток, оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Топольским, который стоит у входа и смотрит на нас с Демьяном.
***
Чувствую себя точно как на сцене, между перекрестным огнем. Демьян хоть и отпустил мою руку, все равно внимательно на меня смотрит. А спину взглядом выжигает Топольский.
Пора выбираться из этого пожароопасного треугольника.
— Хорошего вечера, Демьян, — собираюсь отойти, но он снова ловит мою руку.
— Будем считать, что ты подумала. Я хочу сделать комплимент на правах старого друга.
Наглость иногда бывает довольно изящной, поэтому на этот раз хочется разрешить.
— Делай, — киваю.
— Ты в этом платье пиздец какая красивая, Маша-растеряша.
— Спасибо. Тебе мое прозвище не кажется слишком длинным?
— Оно милое.
— Пожалуй, стоит его оправдать. Я вполне могу потерять тебя.
— Мы же только обрели друг друга! — Демьян делает вид, что пугается. Выдергиваю руку и иду к сцене.
Топольского в зале уже нет, у меня от разговора с Демьяном остается странный осадок. Как послевкусие. Что-то меня настораживает, только что?
