Игры. Нерассказанное - страница 4

Нечто, ставшее для меня всем. Вполне в хоторнском духе.

– Я ведь не одна это все делаю, – с жаром возразила я. – Мы все участвуем. – Он с братьями помогал мне в фонде, даже взял себе в работу несколько кейсов и нашел надежных людей в попечительский совет.

– И все же… – чеканя каждое слово, парировал Джеймсон. – На деловые встречи сегодня позвали тебя одну.

Раздавать миллиарды – эффективно, осмысленно и справедливо – задача не из простых. Я была не настолько наивна, чтобы полностью взвалить ее на себя, но и чужую кровь, пот и слезы проливать не хотела.

Это была моя история. И я сама ее писала. Это мне выпал шанс изменить мир.

А пока… Еще пару минут… Побудем только вдвоем… Я коснулась щеки Джеймсона. Здесь, на крыше, казавшейся вершиной мира (хоть она и сильно уступала в высоте Пражскому Граду), трудно было отделаться от ощущения, что, кроме нас, во всей Вселенной никого больше нет.

Что внизу нас не охраняет Орен. Что Алиса не ждет меня у ворот. Что я просто Эйвери, а рядом – просто Джеймсон, и этого достаточно.

– Встречи начнутся только через час, – уточнила я.

Джеймсон улыбнулся мне опасной улыбкой с привкусом адреналина.

– Тогда, может, я смогу заинтересовать тебя фигурными кустами, статуей Геркулеса и белым павлином?

Я догадывалась, что сады внизу еще закрыты, – можно было и не проверять. Пока что это волшебное, словно бы окутанное безвременьем место принадлежало только нам.

В этот раз адреналиновая улыбка заиграла уже на моих губах.

– Алиса просила тебе передать: больше никаких выходок с щенками!

– Павлин – не щенок, – невинно проговорил Джеймсон, а потом легонько, едва ощутимо коснулся губами моих губ – и это было и приглашение, и вызов, и просьба.

Да. Рядом с Джеймсоном другого ответа и быть не могло.

От его поцелуев по телу словно бы разлилось пламя, но я не сопротивлялась ни этому огню, ни Джеймсону. Мне казалось, что я стою у подножия чего-то монументального, куда больше, чем старинный замок.

Мир представлялся огромным, а мы – крошечными, как песчинки, и ничего важнее не существовало.

– И вот еще что, Наследница, – добавил Джеймсон, спускаясь поцелуями по моей скуле, а потом и по шее. – К твоему сведению…

Каждая клеточка моего тела наслаждалась его прикосновениями. Ногти мягко царапнули его шею.

– …я бы ни за что в жизни не спутал тебя со святой, – хрипло прошептал он.

Следующим утром

К

ровь алела у Джеймсона на шее и на груди. Только спустя пару мгновений я поняла, что она засохла, и еще одна короткая вечность потребовалась, чтобы найти источник – глубокий порез рядом с ключицей, у самого основания шеи.

Я кинулась к Джеймсону, осторожно обхватила ладонями его шею и увидела, что помимо короткой, но глубокой раны есть еще алые линии, протянувшиеся по обе стороны от ключиц, – мелкие порезы, точно кто-то хотел начертить треугольник.

Кто же это с тобой сделал? Я не могла проронить ни слова. Такое увечье можно нанести только ножом, зажатым в уверенной, опытной руке.

Ножом? От одной мысли о том, что кто-то поднес лезвие так близко к сонным артериям Джеймсона, по спине побежали мурашки. Голос по-прежнему не слушался. Я осторожно ощупала его шею повыше раны, скользнула взглядом по засохшим кровавым дорожкам на груди и обратила внимание на рубашку.

Перед исчезновением Джеймсон был одет в рубашку, застегнутую на все пуговицы, но теперь верхних четырех не было –