– Это точно?
– Точно! Возьми любую квитанцию…
– Я про камеры.
– Точнее некуда. Приходите. И, Серёжа, как вы думаете, – кумушка замялась, и я понял, что сейчас она приступит к главному, – Фёдор будет продавать квартирку-то? Мы ж соседи, а у меня дочь на выданье. Знаете, не сегодня-завтра всё случится, надо быть готовой. Жили бы тут молодые, под моим присмотром, как бы хорошо. Но всей суммы у меня нет.
– А сколько есть? – деловито спросил я.
Марфа Захаровна засуетилась, как человек, который боится ненароком предложить больше, чем следует:
– Да немного, совсем немного. Откуда у старухи деньги? Но ведь Фёдор человек обеспеченный? – кумушка с беспокойством воззрилась на меня.
– Не настолько, чтобы даром раздавать квартиры, – отрезал я, чтобы придать правдоподобия беседе.
– Что вы, про это речь не идёт, – замахала руками соседка Степана, – может уступит немного, по-соседски.
– Давайте так, – решительно подвёл я черту, – я позвоню Фёдору и всё уточню.
– А может, я сама? Дадите телефон? Чтобы без посредников, так сказать.
Я так мрачно посмотрел на Марфу Захаровну, что кумушка прикусила язык и пошла на попятную, что сразу выдало в ней человека с богатым жизненным опытом.
– Ох, Серёженька, глупость сболтнула. Вы юрист, а в таких делах без посредника никак. Узнавайте, дорогой. Что я, не понимаю? Я уж вас не обижу, голубчик.
Пришлось с достоинством кивнуть.
– Чтобы позвонить Фёдору, мне прежде всего нужны подробности. Он ведь так толком и не знает, что произошло.
– Ох, лишенько. Спрашивайте. Всё-таки, родной брат! Понимаю.
Отлично, значит, Фёдор – родной брат Степана, наследник квартиры.
Однако, что за странные смерти унесли Степана и Ажана? Мужчин «в самом расцвете сил»?
Погрузившись в размышления, чуть не пропустил торопливый рассказ Марфы Захаровны.
– Именно я его нашла. Утром глянула – дверь в квартиру приоткрыта. Ну я и зашла! Как не зайти, проверить же нужно, вдруг что случилось! Спросила сначала, есть ли кто дома. А он, болезный, уже ничего не мог ответить. Решилась пройти. А он… лежит. Под головой лужа крови. Ну всё, убили, думаю. А как иначе? Дверь открыта. Кто-то пришёл, да по голове…
– А полиция что?
– Приехали, квартиру вверх дном перевернули, искали что-то. А что искать-то, если человека убили? Драгоценности и деньги, наверно. Чтобы не пропали. Брат-то пока приедет.
Я хмыкнул. Марфа Захаровна перебрала с сарказмом.
– И всё?
– Опечатали квартиру. Я по глупости думала так: Степан Владленович человек одинокий, бездетный. Квартира государству отойдёт. Ан нет, справки навела, оказалось, брат есть, в Санкт-Петербурге проживает.
– Когда похороны?
– Вот и узнайте. Не отдают тело, говорят, долго могут держать в морге, пока следствие идёт. Ничего не известно. Ищут, ищут. А мы хоть с Владленом… Ой, простите, со Степаном Владленовичем лучшие, можно сказать, друзья были, – так напыщенно протараторила ушлая тётка, что я едва сдержал улыбку, – но не родственники. Мне в полиции ничего не говорят, – сокрушенно добавила она.
Похоже, я узнал, всё что можно.
– Скажите, а вот эту девушку вы не видели?
Я достал фотографию Нины и показал кумушке. Та надела очки, долго всматривалась в фото, но затем твёрдо покачала головой:
– Не видела. Красавица какая. А кто она?
– Бывшая девушка Степана, – мне не пришлось даже кривить душой.
Марфа Захаровна сощурилась, ещё раз всмотрелась в фотографию, но с сожалением сказала:
