Лорд горделиво заулыбался и закивал.
‒ Да, Марджери всегда хотела слиться с искусством, раскрыть в себе таланты и дарить людям наслаждение, будь то музыка или поэзия. Но она все же остановилась на поэзии. Если бы вы слышали, какие она пишет стихи… ‒ нахваливал отец дочь.
Эмилия вспомнила, как Сеси и Джереми относились к музыке и ленились обучаться, а юная леди и вовсе угрожала учителю в непотребном виде. Вслед голову потревожили смутные воспоминания из детства, словно прозвучал голос ее матушки, которая рассказывала стихи. В белой пелене показалась потрепанная записная книжка коричневого цвета.
‒ Сейчас мне нужен кабинет для работы, закончите убирать позже, ‒ сказал лорд.
Служанка откланялась и поспешила с метелочкой для уборки пыли на выход. Идя по коридору, она вдруг, сама того не понимая, прошептала:
‒ Свет угасающий меркнет и тает, звездная ночь осторожно ступает…
В белой пелене показались материнские уста, произносящие эти строки. Многое из детства стерлось из памяти ввиду пережитых трагедий и эмоций. Проскальзывали непроизвольно отголоски. На глаза выступили слезы, Эмилия, хлюпая носом, вытирала потекшие по щекам капли. У двери кухни она выдохнула и, взяв себя в руки, вошла.
Позже Эмилия отправилась в амбар за свежими яйцами кур и случайно уловила отъезд Джереми на серой лошади. Вечерело, а значит, юноша навострился явно не на учебу… Засмотревшись, девушка не услышала, как позади подошел Лео. Вздрогнув, она резко повернулась.
‒ Ты меня напугал до смерти! ‒ громко выдала Эмилия.
‒ Зло будет вечным… ‒ пошутил паренек и засмеялся.
Девушка сморщила в недовольстве нос и нахмурилась.
‒ Что за никчемные шутки! ‒ возмутилась уязвленно она.
Лео округлил глаза и сразу убрал улыбку, принявшись оправдываться и извиняться. Он вовсе не хотел задеть, так шутил его дед. Судя по всему, пожилой был еще тот весельчак и грубиян. Эмилия сразу вспомнила своего доброго дедушку.
‒ Я заглажу вину, обещаю… ‒ с умиленной улыбкой добавил юноша, разволновавшись, сам не понимая, отчего именно. ‒ Как насчет сегодняшнего топленого сахара у тайного костра? ‒ предложил он.
Из дверей выглядывала Хильда, видя воркующую, как ей показалось, парочку. Выражение ее лица было кислым.
‒ Соглашайся, прошу… хотя бы один раз… ‒ уговаривал Лео, сведя брови.
‒ Тогда шоколад хозяев, теперь сахар? ‒ усмешливо уточнила Эмилия.
Юноша потряс отрицательно указательным пальцем и опроверг:
‒ Нет, нет, сахар я купил на свои деньги.
Девушка вздохнула и улыбнулась, дав согласный ответ. Лео едва ли не запрыгал от счастья. Его воодушевление видела Хильда и, скрывшись в доме, хлопнула дверью.
Поздним вечером Эмилия и Лео сидели за деревьями возле разведенного костра, обнесенного камнями. Юноша растопил сахар и, отломив кусочек, подал девушке. Они стали посасывать леденцы. Лео то и дело глядел увлеченным взором и улыбался.
‒ Аромат сладости еще более манящий, чем даже вкус, ‒ поделилась Эмилия, ведь никогда вдоволь не наедалась вкусностей.
На ней отсутствовал чепец, волосы были частью собраны, остальная кудрявая копна распущена.
‒ У тебя очень красивые локоны, редко у кого такие бывают, ‒ не мог не восхититься Лео.
‒ У моей матушки были кудрявые волосы, но не такие светлые, ‒ поделилась Эмилия.
‒ А у отца? ‒ спросил без задней мысли юноша.
На этом собеседница опечалилась и выказала легкое недовольство.
‒ Понятия не имею! ‒ вдруг резко ответила она, в сердце испытывая сильное уязвление и злость на того, кто бросил беременную матушку.
