И Бэлл одна из них.
Я расправляю плечи и, встряхнув кудрями, иду за едой, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые собираю по дороге, а затем направляюсь к окну, у которого сидит моя одинокая подруга. Окна в столовой в ширину не более полутора метров, зато они высокие и частые, и их подоконники как раз подходят для сидячих у небольших столов мест.
Бэлл видит меня издалека, проглатывает кусок яблока, который жевала, и бросает осторожные взгляды вокруг. Если и ей нужно поговорить со своими невидимыми друзьями о том, подхожу ли я их компании...
— Привет, — выдыхаю я, ставлю поднос на столик и опускаюсь на подушки подоконника. — Имей ввиду, ты разобьёшь мне сердце, если скажешь, что я невовремя.
— Нет-нет, ты как раз вовремя. Это правда?
— Что именно? — опираюсь я спиной на откос окна и смотрю в внутренний двор. Там тоже есть столики, для тех, кто любит трапезничать на свежем воздухе.
В этот-то момент я и вижу Его. Брюнета-плохиша. Вместо испорченной мной футболки на парне теперь чёрная майка. Он сидит прямо на столе, а ноги в красных кедах — хоть какое-то цветовое пятно в его чёрных одеждах — покоятся на лавке рядом. Я узнаю среди парней, окружающих его, бугая Кейси с истории и задумываюсь о том, что у них может быть общего. Впрочем, думаю я об этом недолго, вновь вглядываясь в брюнета. Его жгуче-чёрные кудри волос взлохмачены так, словно никогда не знали расчёски, сам по себе парень слегка худощав, не чета мускулам Оливера, но в нём всё равно ощущается сила. И черты его лица... Они очень даже правильные, но чуть впалые щеки, придают ему вид вечно-голодного хищника. Что, впрочем, не лишено смысла.
Интересно, что этот дикарь имел ввиду, когда сказал Оливеру: твоя взяла?
Парень за окном смеётся, очевидно, над чьей-то шуткой, а затем смотрит прямо на меня. Он чуть склоняет голову вбок и сужает глаза, словно решает понаблюдать за мышкой, попавшей в ловушку его холодного взгляда. По моей коже вновь бегут мурашки, и я отворачиваюсь.
Бэлл в этот момент тоже отворачивается от окна, слишком резко, на мой взгляд.
— Правда, — усмехается она.
— О чём ты говоришь, Бэлл?
— Не пялилась бы на Ника, услышала бы, — хмыкает она. — Да уж, Ани...
Она выглядит расстроенно-восхищённой, что озадачивает меня ещё больше.
— Скажи уже, что происходит? — прошу я.
Бэлл смотрит на меня несколько секунд прямым взглядом, затем облизывает губы и облокачивается на стол:
— Ты произвела фурор несколько минут назад, если не знаешь. Новенькая, которая в первый же день обратила на себя внимание сразу двух главных парней нашего колледжа.
— О, они тут главные? — жую я нижнюю губу, задумавшись. — С твоих слов можно подумать, что я несравненная красотка, но, поверь, всё было не так радужно. А местами, даже болезненно.
— Знаю, — кивает она. — Ты облила Ника какой-то мутью, за что он уже был готов тебя прикончить, но тут вмешался Оливер...
— Эй, всё было не совсем так!
— Неважно, как было, весь колледж знает именно эту версию событий.
— Вся шко... Ладно. — Я поджимаю губы, а затем спрашиваю о главном: — Что не так с этими двумя?
— Они диктуют здесь правила, — пожимает она плечами.
— Оба? Я бы не назвала их закадычными друзьями...
— И правильно сделала бы. Понимаешь, Ани, одна половина колледжа восхищается Оливером — обаятельным и красивым спортсменом по вольной борьбе, добывшим нашему колледжу множество наград, и по этой же причине они его побиваются. Другая половина опасается отмороженного на всю голову Ника, капитана команды по регби, и по тем же причинам восхищается им. Ты либо с одним, либо с другим. Не в прямом смысле, разумеется. Но сторону выбрать придётся.
