– Что могло бы облегчить мои невзгоды, и где я могу отыскать то, что даровало бы мне достаточно знаний для борьбы за спасение? – я первой нарушила молчание, содрогаясь от внутреннего смятения, ибо не знала, как относиться к услышенному.
– На вашем месте я поискал бы себе подобных – тех, кто оказался в том же положении, что и вы. Это принесет определенную степень прозрения, – в голосе старца послышалась нотка азарта. – Я полагаю, вы далеко не единственная заблудшая душа в этом мире, ибо очень редко нечто проявляет себя в единственном числе. Я бы поискал других. Но как их найти, я не ведаю.
– Кто ведает, и как мне встретить того, кто мог бы направить меня?
– Просто делайте то, что предначертано вам. – старец сомкнул пальцы. – Вы же неспроста покинули свою монастырскую обитель, у вас есть цель. Так осуществите ее или, по крайней мере, приложите для этого все усилия!
В ответ на эти слова я извлекла из своего одеяния самоцвет Гильома. Его черная поверхность была однотонна и абсолютно безразлична к тусклому отсвету очага. Естество реликвии представлялось столь обыкновенным, что взглянувший на нее вряд ли осознал бы ее ценность, почти наверняка спутав ее с простым камнем, коих в безмерных количествах можно отыскать за любым порогом.
– Мое нынешнее предназначение – отыскать этому самоцвету истинное место, где святость, сокрытая в нем, могла бы послужить славе Христа и единению сих беспокойных земель. Таков наказ дало мне монашеское сообщество, к которому я принадлежу. Но мой путь мглист, так же как и мой поиск, посему я движусь в направлении, которое мне до сих пор неизвестно, уповая лишь на милость господню, что, быть может, озарит меня своим светом и дарует прозрение, – мрачно проговорила я.
– И в этом мне нечем помочь вам, ибо сама цель вашего пути представляется мне бессмысленной. Она лишь усугубляет ваши метания, и единственное, что во всем этом хорошего – это то, что вы приняли ее и воспринимаете как долг. Столь самоотверженное предприятие просто обязано увенчаться успехом. Впрочем, я знаю того, кто мог бы дать вам ценные указания относительно способов, при помощи которых можно было бы исполнить сию задачу. – речь отшельника стала неторопливой, однако он внимательно следил за каждым моим движением и едва ли не за самыми моими мыслями, наслаждаясь тем, что моя дальнейшая судьба целиком зависит от его слов.
– Кто же это? Скажите же прямо сейчас! – не сумев совладать с собой, воскликнула я, заставив старца встрепенуться от неожиданности – словно птицу из лесной чащи, на пестрое оперение которой пали первые капли утреннего дождя, самые промозглые и неприятные. Цепи и кольца, пронзающие лик моего собеседника, громко зазвенели. Затем, черты его лица приняли обыкновенный вид, и он сказал:
– Когда я жил среди себе подобных (то было множество зим назад) я знал одного ученого мужа, княжеского советника, иудея, чей ум был великолепен и удивителен по степени своей проницательности. Он жил в славном городе Праги, близ местного книгохранилища – обители знания и света. Вероятно, он ведает о тех путях, которые могут разрешить ваши вопросы, юная дева, вернее ту их часть, значимость которой относительно общего вам надлежит определить уже самостоятельно.
Не могу сказать почему, но я перевела в те мгновения взгляд на очаг и увидела, как сквозь крышу прямо в его недра упал сухой древесный лист. Он медленно опускался к пламени, дабы познать свою смерть, и наконец обратился в пепел. Как не хотелось мне, чтобы так же истлела и моя жизнь, но не уверовать в сказанное отшельником я не могла. Альтернатив у меня не было.
