– Спасительница! Мы благодарим вас за содеянное! – знакомый голос возвратил меня в мир живых. Я посмотрела на говорящего и вновь увидела перед собой человека, который был моим проводником в разрушенную церковь.
– О, Боже! Вы испугали меня своим появлением… Однако, я действительно исполнила то, что обещала, – бегло молвила я, все еще пребывая в собственных мыслях.
– Мы воистину воодушевлены вашим поступком, а посему желаем отблагодарить вас. – произнеся эту фразу, земледелец поклонился, а затем добавил:
– Прошу вас, посетите наше Празднество, где соберутся все до единого жители спасенного вами поселения – все здравствующие жители!
– Здравствующие?! – отстранено молвила я.
– Здравствующие! О да, избавительница от несчастий, именно здравствующие и живые, – послышалось мне в ответ.
– Но почему тогда смерть до сих пор продолжает обрушиваться на жителей деревни? Разве упокоения мертвых было недостаточно, чтобы прекратить все эти ужасы? Почему тогда зло продолжает происходить здесь? – вопрос за вопросом сыпался из моих уст, но ответа на них не было, будто бы мой собеседник и не слышал их вовсе.
– Посмотрите на этого безумца, лежащего предо мною! – продолжила я. – Он умер на моих глазах, сгорев заживо, будто бы пораженный карой небесной! За что Господь избрал ему сей удел? – я указала перстом на обгоревший, еще дымящийся труп, что по-прежнему покоился у моих ног.
– Вам ли не знать, сестра, что Господь может забрать каждого из нас в любой час, угодный лишь ему! Все это не имеет никакого отношения к тем злодеяниям, которым был положен конец вашим появлением, – услышала я ответ, произнесенный слегка монотонным голосом. – Не корите себя, ибо никто не виноват в этой смерти. Ни вы, ни я, ни даже волки, убравшиеся, наконец, в свои зловонные норы! – добавил немного погодя крестьянин.
– Почему вы так уверены в этом?
– У меня есть предчувствие. Я в это верю и не смог бы объяснить вам этого, даже если бы хотел, – еще холоднее ответил земледелец, дав понять, что больше об этом он говорить не желает. Зрачки его странным образом сузились, отчего кожа на неприятном лице сморщилась, напоминая сгнивший садовый плод.
– Быть может, вы правы! Я скажу лишь, что согласна принять приглашение на ваше празднество, – я поспешила завершить беседу, предчувствуя, что дальнейшие вопросы могут обернуться большой бедой.
– Благодарю вас, сестра. Это большая честь для нас. Пойдемте за мной, – в голосе земледельца наконец послышались теплые нотки, а взгляд его снова стал обыкновенным, присущим каждому из нас. С этими словами он вновь взял меня за руку знакомой мертвой хваткой. Едва переставшие кровоточить раны открылись вновь и, должно быть, в этом тоже был некий символ, так же неведомый мне.
Проводник вел меня хитроумным маршрутом меж кривых стен деревенских лачуг. Хотя все поселение насчитывало не более полутора десятков построек, хаотично разбросанных на практически одинаковом расстоянии друг от друга, наше шествие затянулось. Мой поводырь то и дело кружил вокруг одной и той же постройки несколько раз, чем глубоко изумлял и настораживал меня. Я страшилась спросить, в чем причина сих действий, ибо уже начала привыкать к странностям, что происходили со мной буквально на каждом шагу.
Замысловато петляя между построек, мы не встретили ни единой живой души, кроме одной старой женщины. Перед ней стоял огромный чугунный котел, в котором кипело варево, смутно напоминающее своим ароматом ячменное пиво. Она отдавалась своему делу столь самозабвенно, что наше появление не произвело на нее никакого впечатления.
