Икаро, шаманская песнь - страница 11

Путешествовать по Южной Америке без знания испанского если и возможно, то довольно затруднительно. В крупных отелях больших городов вы, конечно, встретите англоговорящий персонал, и даже не исключено, что услышите русские «привет» и «спасибо». Но не надейтесь, что в глубинке местные вас поймут, если вы будете с ними говорить на английском. Вы же их не понимаете? Поэтому можно не напрягаться: им что английский, что русский – все едино. Наши соотечественники почему-то регулярно переходят на английский (видимо, срабатывает программа, что тут нужно говорить на иностранном), индеец в джунглях в ответ улыбается и кивает, и у людей складывается впечатление, что их понимают. Но это не так. Поэтому для самостоятельного путешествия хотя бы базовый испанский все же желателен.

Когда-то путешествуя по Кубе и страдая от невозможности поговорить по душам с гостеприимнейшей хозяйкой дома в городе Тринидаде, я, уезжая, дала ей слово, что выучу этот прекрасный и приятный моему уху испанский. Не помню уже, на каком языке я это сказала, в любом случае она ничего не поняла, но слово было дано. Неудивительно, что по приезде в Москву у меня появился репетитор-кубинец.

– У меня языковой комплекс, – сразу же призналась ему я, – а ты так бодро по-русски шпаришь. Я тебя буду склонять на русском со мной говорить, но ты не поддавайся, даже если я буду злиться и ругаться на тебя!

– No problema, – отрапортовал он и принялся объяснять мне правила произношения. – ДайкиРи – обрати внимание на букву «р», как четко она проговаривается. Окончания в испанском очень важны, нельзя глотать их, заменяя «о» на «а». Вот, например, мохитО… как тут девочки говорят? «Мне махита, пожалуйста!» Какая еще махита? Это мужик, все буквы отчеканиваются – мохитО!

– А почему мы все правила на примерах коктейлей рассматриваем? – поинтересовалась я после очередной пиньи-колады с объяснением мягкой «н».

– Так я же барменом в Москве работал. Я и сейчас подпольно с Кубы вожу ром. Ты такой, небось, и не пробовала. Привезти тебе?

Так мы стали друзьями. Моя просьба не поддаваться и не говорить со мной на русском быстро позабылась, а занятия становились все короче, потому что хотелось поскорее перебраться на балкон и насладиться редким кубинским ромом, который, к моему удивлению, оказался терпким и сладким, как ликер, а со льдом теплым весенним вечерком шел на ура. Еще немного – и я, возможно, даже сигары закурила бы, но к ним я пристраститься не успела: навалилось много работы, а потом пришло лето, и постепенно наша дружба сошла на нет. Но базовые знания «меня зовут Юлия, лет мне много» заложить мой дорогой преподаватель все же успел, и потому во время поездки я неоднократно вспоминала наше испано-ромовое общение с теплотой и благодарностью.

Своим главным учителем испанского я считаю Диони, хозяйку дома, жену профессора Хорхе. Она сразу же прониклась ко мне большой любовью, объясняя это тем, что до этого в их доме селились только мужчины, почему-то немцы, и с ними ей было ну совсем неинтересно. А тут женщина, с которой она будет дружить! И мы начали дружить.

Она повсюду водила меня за собой хвостиком, как безмолвную собачонку: в магазин, в поликлинику, в школу за дочкой Татьяной (да-да, именно так ее и звали!). В супермаркете проводила экскурсию, показывая незнакомые мне фрукты и овощи, рассказывая, как что едят, а потом смеялась надо мной, когда, накупив и испробовав все, что мне приглянулось, я сидела с разочарованным недовольным лицом: «Ну я же тебе объясняла, что это никакой не огурец, а кислый-прекислый фрукт, его только в напитки добавляют. А вот это используют для выпечки кондитерских изделий, а из этого разве что джем можно приготовить, само по себе оно несъедобно. Зачем ты всю эту пакость набрала?» Как зачем – мне же любопытно!