– Выполняйте!
Летчики козырнули, сделали поворот кругом через левое плечо и заспешили к своим самолетам. И только теперь у них стали один за другим возникать вопросы. Что, собственно, надо разведать? Какие цели бить и каким оружием? Насколько надо углубляться на запад за реку Березину? Как проложить маршрут, на какой высоте лететь и в каком построении?
Искать ответы на эти вопросы пришлось самим. Прежде всего проложили линию пути. На картах протянулась прямая черта от Старого Быхова на запад. Она пересекла Березину севернее Бобруйска, а километрах в тридцати за рекой изогнулась влево на 180 градусов, выводя на Слуцкое шоссе. Остальное решили быстро: высота полета двадцать-тридцать метров. Холобаев летит слева, Филиппов – справа. По самолетам!
У штурмовика мастер по вооружению младший сержант Комаха доложил Холобаеву о боевой зарядке. Под крыльями «ила» висело восемь длинных «чушек» с ветрянками на заостренном конце и ракетным оперением сзади. Летчик торопливо застегнул лямки парашюта, сел в кабину и начал вспоминать, как устанавливается электросбрасыватель для пуска «эрэсов» и сбрасывания бомб. Оглянувшись, заметил инженера полка по вооружению капитана Дремлюка, махнул ему рукой. Тот подбежал, взобрался на центроплан.
– Как тут установить электросбрасыватель на бомбометание?
– А как собираетесь бомбить: одиночно, серией или залпом?
– А черт его знает! Как обстановка покажет…
– Ну тогда лучше поставим на одиночно. – И Дремлюк повернул рукоятку на нужное деление.
– А сбрасыватель «эрэсов»?
Дремлюк снова покрутил рукоятку с делениями вправо, влево… Потом нахлобучил на самые брови пилотку, поскреб пятерней затылок.
– Вот что, товарищ капитан, вы минуточку подождите, а я позову заводского инженера, он заодно и про «эрэсы» расскажет. – И его словно ветром сдуло с крыла.
Но ждать было некогда: самолеты Спицына и Филиппова уже тронулись со стоянок. Холобаев запустил двигатель, дал газ, тоже порулил на старт. Позади самолета заклубилась пыль, полегла трава. Летчик оглянулся – вслед за самолетом, согнувшись в три погибели и придерживая руками головные уборы, бежали двое – Дремлюк и заводской инженер в серой клетчатой кепке. Уже на линии старта они вскарабкались на центроплан, уцепились с обеих сторон за борта кабины, склонились к летчику и начали объяснять ему что-то в оба уха. Холобаев успел спросить у заводского инженера:
– А как прицеливаться при пуске «эрэсов»?
– Да наводи вот это перекрестье на цель – и жарь!
– Ясно! Живо скатывайтесь, будем взлетать…
Не закрывая колпаков кабин, летчики поочередно подняли вверх руки – знак «К взлету готов». Сигналили руками по старинке, как на прежних самолетах, хотя на штурмовиках были установлены рации. Сейчас о них никто и не вспомнил. Пробовали их настраивать еще в Богодухове, но в наушниках стоял такой треск, будто сало на сковородке жарилось. Из-за этого шума работу мотора не прослушаешь, поэтому тогда на радиосвязь махнули рукой.
Взлетели, построились клином, легли на расчетный курс, засекли время. «Как отличить противника? – думали летчики. – Линии фронта на карте нет, обстановка неясная, не ударить бы по своим…» То, что и по самолету могут ударить зенитки, как-то никому и в голову не приходило. Холобаев, например, в броневую защиту штурмовика крепко поверил еще перед вылетом на фронт. К нему на аэродром тогда прибежал сынишка: узнал, что отец улетает на войну, и заплакал.
