– Я хорошо понимаю это, – кивнул я, глотнув холодного чая из соломки. – Твое дело, конечно. Может, тогда ты сможешь поведать, что не так с твоим, как ты сказал, «проживанием тут»?
– Ну… смотри, ты ведь поселился с дядей и двоюродным братом?
– Да.
– Но тебе было бы комфортнее, будь тут твои родители?
– Конечно.
– Вот и мне не хочется никого напрягать из своей родни, пускай я и знаю, что они примут меня с распростертыми объятиями. Слава Богу, что у меня тут есть родительская пустая квартира, и я могу жить в ней, но одному мне бывает скучно. Будь здесь и мои родители – все было бы отлично.
– А друзей у тебя тут нет, к кому бы ты мог заехать пожить?
– У меня в целом не так много друзей, и ни один из них не живет в Чечне. Я вырос не здесь, а когда приезжал – связей не выстраивал.
– Арби, ты замечаешь, как много обнаруживается сходств между нами? Не знаю, видишь ли ты это, но я прямо поражаюсь, – мне было очень неловко это говорить.
– Это неловко слышать, – озвучил он. – Но да, замечаю.
– Ладно, я просто не мог уже это не проговорить… хорошо, ты говоришь, что живешь один? Тут, на Трудовой?
– Да.
Внезапно мне в голову пришла одна идея, которая стала обволакивать мой разум и очень стремительно заполнила собой все мои мысли; состыковалась с пробелами, переживаниями и ощущениям дискомфорта, которые я уже успел испытать, и к которым готовился в будущем: я хочу поселиться у него. Это могло бы сильно все для меня упростить, это могло помочь мне обрести самостоятельность. Я бы не уставал от гнетущих, раздражающих помыслов о том, что я нежеланен в доме ваши, что я мешаю семейной жизни Амира и Селимы, что я приехал и просто навязался людям, у которых свои жизни и свои планы.
– Может быть, – пожимая плечами, то убирая руки со стола, то снова складывая их на него, обременено заговорил Арби. – Если тебе это сильно не усложнит твои дела, или если это не обидит твоих родственников, и, конечно же, что важнее – если ты сам этого хочешь – ты мог бы заселиться у меня. Вместе веселее, да и ты, как я вижу на первый взгляд, порядочный парень. Без лишнего, – он выглядел нерешительно и уверенно одновременно. Возможно, странно совмещать такие вещи, как нерешительность и уверенность, но Арби оставлял ровно такое впечатление.
Я медленно поднял взгляд на него. Мне уже откровенно не верилось в происходящее, потому что по первой наша с ним связь казалась уже просто невероятной. Тяжело игнорировать сходство с человеком, который озвучивает мысли, которые только-только посетили твой разум. Тем не менее, будто бы боясь спугнуть его настрой, я говорил очень спокойно и осторожно:
– Это отличная идея. Если ты предлагаешь это не из вежливости – надеясь, что я откажусь, – то я согласен.
– ДIавала24, – воодушевленно махнул он. – Мы ведь еще не доросли до того, чтобы предлагать такие вещи только лишь из вежливости, не думаешь?
Удивительным казалось то, насколько он был блондином и насколько голубоглазым. Среди чеченцев не так мало блондинов, но Арби казался светлейшим из всех.
– Верно, – подтвердил я.
Закончив с едой, мы стали собирать свой мусор и опустошили свои подносы у урны. Проходя мимо стойки, мы поблагодарили кассиршу под смущенной улыбкой ее порозовевших щек, и направились в уборную, чтобы помыть руки.
– Можешь сейчас зайти ко мне, если хочешь, – говорил Арби, намыливая руки над раковиной, глядя на меня через зеркало. – Ознакомишься, так сказать. Мало ли, может тебе не захочется там жить.
