«Ее Королевскому Высочеству, наследной принцессе Эсстель Тамине Риору», – сообщала шапка письма.
Для того, кто не являлся адресатом письма, разумеется, синие строчки не складывались в слова. Магическая защита заставляла чернила перетекать с места на место и менять очертания букв в самой случайной последовательности. Но это только до тех пор, пока магия не узнает во мне Эсстель. Я прикусила зубами подушечку пальца и дождалась, пока набухнет капля крови.
Я прижала палец к печати, и она засияла.
Отпечатки пальцев-то у нас схожие. Или что там еще считывает чувствительная печать? Кто-то говорит, что отпечатки – чушь кошачья, а магия постоянно ошибается, выдавая секреты родственникам.
Арри только глаза закатывал, когда я спрашивала об этом. «Это высший уровень, как я тебе объясню, если ты не понимаешь даже, каким образом красные кристаллы накапливают и отдают энергию?» – вопрошал он. Резонно, как ни посмотри. Но в книгах я нашла кое-какие намеки, которые шли вразрез с тем, что говорил Арри. Впрочем, Арри мало что рассказывал о том, как работает магия. Почти всегда он отвечал вопросом на вопрос. И всегда был убийственно прав. Прямо как демон. Другая его любимая фраза была: «Магия так не работает».
«Посмотри, Арри, я обманула твою магию», – подумала я с горькой полуулыбкой, ощутив, как греется под пальцами магическая печать. Хотя бы ради этого маленького удовольствия – момента, когда высокое волшебство признает во мне право читать личные письма принцессы – стоило сейчас копаться в ее бумагах.
«Высокая магия не работает на крови, девчонка, – проворчал демон. – Кровь – это всегда контроль».
«Главное, что я нашла способ обмануть магическую печать! Думаешь, я боюсь магии крови?»
«Ой-ё-ёй, какая храбрая Тень! А кого тут недавно отлупили газетой?»
Я равнодушно пожала плечами.
«Подумаешь…»
С некоторой заминкой строчки пришли в движение и начали складываться в осмысленные фразы – создавалась иллюзия, что человек пишет письмо одновременно с тем, как я его читаю. Хотя это, конечно, не так. Просто защита снималась не вдруг, а с задержкой.
«Дорогая племянница! Наш разговор глубоко взволновал меня. Ваша забота о народе не могла оставить меня равнодушным, даже несмотря на то, что я был излишне резок в суждениях относительно предложенных Вами шагов достижения стабильности в Акато-Риору. Но я должен сказать, что понимаю Ваш гнев и Ваше отчаяние. Я чувствую себя виноватым перед Вами и приношу свои искренние извинения за грубость выражений. Уверен, что Вами двигали благие побуждения и лишь извинительная в Вашем юном возрасте горячность стала преградой, помешавшей мне в полной мере оценить Вашу мудрость и дальновидность. Я заклинаю не предпринимать решительно никаких действий до тех пор, пока я не прибуду в Белый Город. Мы все обсудим еще раз при личной встрече и только тогда – и только вместе – выработаем нашу стратегию.
С почтением, А.»
Письмо выпало из моих рук и с легким укоризненным шелестом легло на пол рядом с резными ножками массивного письменного стола. Поднимать его – и вообще притрагиваться – не хотелось. Если бы, повинуясь какому-то заклинанию, лист бумаги внезапно превратился в ядовитую змею в тот самый момент, как я дочитала последние строчки, я была бы потрясена и напугана куда меньше.
Что еще за совместную стратегию Эсстель собралась вырабатывать вместе с дядей? С предателем и братоубийцей князем Алишером!
