Мы поехали дальше. Серёга высматривал путь сквозь маленький
и сравнительно целый осколок лобового стекла. Машину вдруг стало сильно «колбасить». Больше семидесяти километров в час ехать уже было просто невозможно!
– Что такое? – он остановил свой «форд», и мы, ругаясь, снова вышли из машины.
На передних колёсах зияли два стёртых контактных пятна.
– Что это? Откуда? – недоумевал Серёга.
– Ты что, совсем придурок? Как нажал на тормоза до упора, так больше ни разу их и не отпускал? Ты же угробил резину! – ругнулся я.
Хоть машина была и не моя, но я костерил Серёгу, на чём свет стоит, потому что терпеть не мог этого безалаберного его отношения к своему автомобилю.
– А теперь посчитай, Серый, сколько бед с машиной ты поимел из-за своего разгильдяйства, – начал загибать пальцы я, когда мы вновь тронулись в путь-дорогу, – у тебя навернулась помпа, из-за помпы навернулся капот, из-за капота навернулось лобовое стекло, из-за него же ты помял крышу машины, из-за него же ты по своей дури спалил резину, хорошо ещё, если только два колеса, а то может оказаться, что и все четыре…
– Да отвали ты! И так тошно! Ты ещё мне тут нудишь… считака хренов! – недовольно вскричал он.
На искалеченной машине мы добрались домой за полночь.
Позже, в Брянске, на кольце у Самолёта из-за вовремя не поменянных задних тормозных колодок у Серёгиного «форда» суппортом перепилило тормозной диск и сломало его! Пришлось тут же глушить тормозные трубки заднего правого колеса, чтобы автомобиль имел хоть какую-то возможность тормозить. Серёгина машина стала аварийно опасной и непригодной для совместной работы и безопасной езды на дальние расстояния. Эксплуатировать её было категорически нельзя!
«Скупой платит дважды» – издревле гласит общеизвестное выражение, ставшее народной мудростью.
Серёге же за своё разгильдяйство, а, скорее всего, за глупость и жадность, пришлось заплатить не только дважды, но и трижды, и даже четырежды!
Однако, как показала дальнейшая жизнь, нужных выводов он так и не сделал, а жизненным урокам так и не внял… Не потому ли наши сложные пути-дороги с другом Серёгой в последствии разошлись окончательно? Может быть! Но мне кажется, что это произошло совсем по другим причинам…
Через неделю мы с моим закадычным другом Михой оказались в городе Орле по делам. Нужно было собрать деньги за проданный товар. Накануне он по этому поводу очень долго созванивался с хитрым директором одной орловской базы «Сортсемовощ», неким Литовкиным, престарелым и худощавым мужчиной с лукавым выражением лица, которому мы тогда и сдавали наш товар на реализацию.
Миха был слегка худощав, роста гораздо выше среднего, темноволосый и голубоглазый. Худые, длинные и жилистые руки его заканчивались широкими ладонями, которые он изредка складывал в огромные кулаки. Симпатичное лицо с широкими скулами, небольшим носом и густыми черными бровями, наверное, часто нравилось девушкам. Мой друг Серёга за глаза называл его Калган. И как я узнал
позже, фамилия Михи была – Калганов.
Вольготно развалившись на переднем пассажирском сиденье моего «мерина», именно на нём мы с ним отправились в поездку, Миха
мечтательно строил планы:
– Сегодня за день соберём денежки, вечерком посидим в какой-нибудь тихой кафешке. А завтра будем возвращаться через Болхов! Там тоже надо будет забрать копейки, – дымя в полуоткрытое окно, размышлял он, – есть у меня в Орле подружка по имени Галя…
