«Сейчас слово предоставят мне и я так же по пунктам все опротестую», – подумал Терри, мысленно сгребая все запланированные тезисы в кучу.
– Все ясно. Вы его заберете, Антеро? – непонятно спросил господин Пауро.
Риттау в очередной раз достал из кармана жилета часы и посмотрел на циферблат. Защелкнул крышку.
– Нет. По крайней мере, не сегодня. Если позволите, я откланяюсь прямо сейчас, не дожидаясь вашего вердикта. Опаздываю. Ярвин! – Молчаливый гвардеец без знаков различия на мундире вскинул подбородок, показывая, что внимательно слушает приказ. – Остаетесь за меня. Как только здесь закончите – жду доклад о том взыскании, которое наложит на студента господин Пауро. Вам ясно?
– Будет исполнено, сотник!
Риттау посмотрел Терри в глаза.
– Будьте благоразумны, Риамен-младший, – вот и все, что он сказал перед уходом. Терри мог бы поклясться в том, что он обошелся без недвусмысленных угроз и внушений только потому, что очень уж спешил.
Глава третья. Больше ничего
Как только за Риттау захлопнулась дверь, господин Пауро потерял интерес к Терри. Он поскучнел, обмяк и потемнел лицом, как будто на плечи вдруг навалилась усталость.
– Собирайте вещи и убирайтесь вон, – он говорил спокойно, без злости и оттого в голове Терри не связались тон и смысл сказанного.
– Простите?
Ректор помассировал пальцами виски. Надавливал сильно, собирая складки кожи.
– Вы слышали. Вы больше не учитесь здесь. Прямо сейчас ступайте к кастеляну и сдайте мундир. Достаточно вы его опозорили сегодня.
Терри почувствовал, как невидимая рука сжимает горло, не позволяя вдохнуть.
– Но как же экзамены…
– Вы не допущены, – отрезал господин Пауро.
– Может, карцер? – тоскливо спросил Терри.
Ректор коснулся столешницы и отбил пальцами быструю злую дробь.
– Там обвалился потолок после Разлива еще лет семь назад. Как раз в тот год, когда мы имели глупость принять вас в число наших «семёрок». Видимо, это был знак…
Он прошелся по кабинету и сел за стол.
– Скажите, Риамен, как вы это себе представляете? Посадить первокурсника в карцер накануне выпускных экзаменов? Видимо, все воспитание придется уместить в два дня, потому что иначе как он сможет отвечать экзаменатору? Может, еще вспомните славную традицию наказывать студентов за нахальство ударами прута по ладоням?
Терри кивнул. Он успел воодушевиться надеждой, что ректору телесные наказания покажутся даже лучшим вариантом, чем отчисление.
– Какое мальчишество! Видимо, нужно будет объявить выговор вашим учителям. Не объяснили, что нельзя понарошку оказаться врагом народа. Ни одно наказание, которое могу назначить я, и близко не отвечает тяжести вашей вины.
– Вы не позволили мне объясниться! – не выдержал Терри.
– Не повышайте голос, Риамен, – как бы подавая пример, господин Пауро стал говорить тише и размереннее. – Мне не нужны ваши оправдания. Если вы получите диплом из моих рук – придется оправдываться уже мне, а я не хочу.
– Перед… перед кем оправдываться? – севшим голосом спросил Терри. Он обернулся на гвардейца Ярвина, будто надеялся выяснить ответ на этот вопрос хотя бы у него. Или в молчаливой просьбе разомкнуть браслеты. Ощущение, что у него скованы руки в этот момент, было настолько острым, что он с трудом выносил его.
Ярвин поймал взгляд Терри и вопросительно поднял густые черные брови. Будто хотел что-то сказать без слов, но что? Простоватая физиономия риорца мало чем превосходила табуретку в плане красноречивой мимики. В этом отношении аристократ Риттау был куда более «удобным» собеседником.
