Терри подтвердил, что не стал рисковать. Эриен хмыкнул.
– Вот и попробуй. Узнаешь, о чем я говорю.
Он помолчал, разглядывая жемчужное мерцание в стакане. От покачивания внутри рождались крошечные вихри и вспыхивали перламутровые искорки.
– Кстати, я позабыл тебе сказать… Если кто-то вздумает тебе угрожать отчислением или, не знаю, выговором за плохое поведение, можешь смеяться шантажистам прямо в лицо. До тех пор, пока я жив и пока ты не разочаруешь именно меня, – король выделил последние слова интонацией и тонко улыбнулся, – никто тебя из Академии не выгонит. Что бы ты ни делал, делай это для меня, и я всегда встану на твою защиту. Ты понял, племянник?
Терри не смог бы придумать слова, которые были ему нужнее. Эти слова будто распахнули клетку, в которой он томился с того самого дня, когда его матери предъявили обвинение.
Сперва было томительное ожидание приговора, череда унижений в том числе позорное исключение из Королевской военной школы, а потом постоянный страх, что магистры поймут, что он ни на что не годен. Все эти три с лишним года, пока он упорно бился над непостижимой наукой потоков, пока сутками напролет перерисовывал чертежи, он чувствовал себя будто на эшафоте со связанными руками. Он боялся, что любая ошибка, любое неверное слово станут причиной его гибели, и отчаянно стремился выжить любой ценой. Где-то для этого приходилось прикусить язык. Стерпеть, если оскорбили. Утереться, если сподличали.
И вдруг все закончилось. Терри физически ощутил, насколько стало свободнее дышать, как только он услышал, что никто не выставит его на улицу, не проведет по городу с мешком на голове до Западных ворот, или еще что похуже. Сотрут, как безумца. Или сначала сотрут, а потом посадят на рыбную диету и станут с блокнотом наблюдать, как он медленно умирает.
Оказалось, что для того, чтобы почувствовать себя свободным, достаточно слова одного человека.
У Терри будто раздвоилось перед глазами, хотя магические очки спокойно лежали в нагрудном кармане. Он смотрел на Эриена и видел перед собой уставшего мужчину средних лет, который не покидает рабочее место и после полуночи. В домашней одежде, с легкой щетиной на осунувшихся щеках и покрасневшими от недосыпа глазами. Но вместе с тем он видел влиятельного монарха с безупречной осанкой и офицерской выправкой. Даже в такой домашней обстановке, с бокалом вина в руке, Эриен выглядел человеком, за которым Терри хотелось идти.
Потому что именно король однажды снимет последнее ограничение, и Терри, наконец, станет сам себе хозяином.
Просыпаться с рассветом – мучительно. Просыпаться через два часа после того, как упал лицом в подушку – подобно пытке. Терри рывком сел, чтобы не провалиться обратно в гулкую темноту сна без сновидений.
Сквозь невнятный шум в ушах он услышал настойчивый стук. Терри свободной рукой нашарил у изголовья кровати подушку и швырнул в дверь, настоятельно советуя ранним гостям проваливать.
– Открывай, Терри, не то запущу Светляка, – приглушенным голосом пригрозил Арри. – Пока будешь ловить эту мелюзгу, проснешься от её писка.
Терри поднял сапог, ещё не чищенный после вчерашней ночной прогулки, и запустил его следом за подушкой. Сапог прилетел удачно: звонко впечатался подошвой.
– Я предупредил, Риамен.
Полоску света под дверью поглотила густая тень. Терри подскочил, будто пружиной подбросило.
