— Nemo sine vitiis est, — сурово выдал на латыни Леонтий, сдвинув лохматые брови, похожие на толстых гусениц, покрытых длинными волосками. — Откажись от сладкого на неделю и будешь прощён.
— Так точно! — гаркнул Козлов, резко выпрямив спину, а затем шёпотом спросил у меня: — Чего батюшка сказал-то? Это английский? Ты же в столице жил. Должен знать языки.
— Ага, жил, и пару раз чуть не сдох, — тихонько проговорил я с затаённой горечью. — Это он на латыни произнёс. Я немножко знаю её.
— Так чего он хотел-то?
— Говорит, вертел я тебя пузатый… ладно, шучу, расслабься. Он сказал, что никто не лишён пороков, — усмехнувшись, перевёл я, после чего громко спросил у батюшки, который не обращал внимания на наше шушуканье: — А вы тут молодого парня не видели? Рожа у него такая толстая, противная.
— Нет, не видал. Давно сюда никто не захаживал, — ответствовал тот, степенно погладив бороду.
— Эх, — сразу сдулся полицейский, печально опустив плечи. — Зря, значит, ехали.
— Не зря! — громыхнул Леонтий, полыхнув глазами. — Вы в церкви побывали!
— Это верно, это верно, — зачастил сержант, мрачно надув щёки. — Меня, кстати, Николай зовут.
— А я Роб.
— Раньше тебя нигде не мог видеть? — вдруг спросил батюшка, изучая мою физиономию пристальным взглядом. — Глаза у тебя знакомые.
— Нет, — отмахнулся я, чуть улыбнувшись. — Совершенно точно нет.
Козлов покосился на меня, а потом грустно промычал, переживая о своём:
— Поехали мы тогда восвояси, отец Леонтий. Может, вас подвезти куда-нибудь?
— Кхем-кхем, — предупреждающе покашлял я в кулак. Сейчас вот старик зарядит какую-нибудь деревню, до которой ехать ещё час, и вези его, а время уже и так много.
— В Грязьгород мне надо, — проговорил батюшка, чем вызвал мой облегчённый вздох. Ну, так можно. Место в машине есть. Авось ещё и освятит её, чтобы не ломалась. Хотя, может быть, она наоборот — сгинет со смрадным запахом. Чую это четырёхколёсное «чудо техники» было создано при непосредственном участии Сатаны. Больше ничем я не могу объяснить то, что от этой машины больше горя, чем пользы.
Тем временем Козлов обрадованно проронил:
— Тогда поедемте, отец Леонтий.
— Идите, дети мои, я вас догоню, — сказал старик и скрылся в соседнем помещении.
Я пожал плечами и направился к выходу. Страх, нагоняемый этим местом, уже прошёл. Полицейский двинулся за мной, грузно топая ботинками.
Мы вышли из церкви, и он внимательно посмотрел на полную луну, тяжело вздыхая.
Я вкрадчиво прошептал, проследив направление взгляда полицейского:
— Так и тянет обернуться, товарищ в погонах?
— Я честно выполняю свой долг, — проворчал он, наградив меня уничижительным взором. — И твои намёки на оборотня в погонах не применимы ко мне.
— Честный полицейский? — притворно изумился я, вскинув брови. — А мне казалось, что это миф.
— А мне говорили, что в столице у всех зарплата под полтинник… Значит, теперь всему верить? — вскинулся Козлов, остро зыркнув на меня.
— Кстати, по поводу веры… А чего батюшка в город-то собрался? Он же откуда-то отсюда.
— К родственникам? — здраво предположил сержант, почесав ногтем висок. — Автобус редко ходит по этим местам, вот и решил воспользоваться. А может, к коллегам своим задумал нагрянуть. Опытом обменяться.
— Козлов, а ты его раньше ведь не видел? — спросил я, незаметно перейдя на «ты».
— Нет, — предсказуемо ответил тот, отрицательно покачав головой.
