— А что если он специально нас выгнал, а сам сейчас пошёл закапывать труп Олега, которого собственноручно замочил?
— Ох-х-х, — выдохнул сержант, словно его ударили под дых.
Глаза Козлова стали почти прямоугольными, а брови взметнулись на середину лба.
— Да ладно, бред это, — успокоил я полицейского. — Сериалов насмотрелся, вот и лезут в голову дурацкие мысли.
— А может, и не такие дурацкие… — проронил он и обернулся, явно думая: вернуться или нет?
Тут из церкви вышел отец Леонтий. Сержант первым делом взглянул на его руки, будто пытался найти на них землю, а потом подозрительно поинтересовался, не отыскав оную на коже старика:
— А что вы, батюшка, сейчас в церкви-то делали?
— Подвал запирал, — просто ответил тот, пожав плечами. — Где машина-то?
— Там, за мостиком, — бросил я, насмешливо косясь на Козлова.
Полицейский пожевал губы, испытывающе посматривая на отца Леонтия, а затем пошёл к машине. Похоже, что он со старика снял все обвинения или хотя бы часть из них.
Мы двинулись за Козловым. Быстро преодолели мостик, который и на этот раз выдержал нас, а потом подошли к машине. Здесь я вытащил ключи, выключил сигнализацию и сел за руль. Сержант, прежде чем сам забрался в «приору» открыл дверь старику, после чего захлопнул её и примостился на переднее пассажирское сиденье.
Все были готовы ехать в город, кроме машины. Она почему-то не хотела заводиться, словно почуяла святого отца и решила притвориться мёртвой. Конечно, на самом деле тут и в помине никакой мистики не было. Скорее всего, это просто азиаты накосячили, но как бы там ни было, а транспорт натужно кряхтел и с места двигаться не желал, намекая, что у нас большие проблемы. Ведь за окном лес, над головой — ночь, а город — в десятках километрах от нас.
8. Глава 8
— Писец, — подвёл я печальный итог. — Машинке слишком сильно понравилось на природе, и она не хочет отсюда уезжать.
— А я хочу, — рыкнул сержант, вылезая из авто. — Открывай капот и иди сюда, посвети мне.
— Хорошо, — бросил я и последовал за Козловым.
Мы подняли капот, после чего полицейский стал руководить операцией по реанимации машины. Я послушно выполнял все его команды. Работа закипела, но вскоре наш дуэт понял, что все усилия напрасны. «Приора» так и не захотела домой.
Я зло ударил ногой по обшарпанному бамперу и выдохнул:
— Вся надежда на отца Леонтия.
— Думаешь, что он разбирается в автомобилях лучше, чем я? — удивился сержант, вытирая перепачканные смазкой руки об траву.
— Вряд ли. Но он может попробовать договорится с Ним, — усмехнулся я и показал на небо. — Без Его помощи мы домой пешком пойдём. Тут даже связи нет.
— Не юродствуй, — нахмурился Козлов, громко сплюнув в сторону зарослей, а потом вдруг просипел: — Столица, там, по-моему, кто-то есть.
— Заяц? Волк? — уточнил я, поглядев в темноту леса. — Если попадёшь в него из своего «маузера», то поужинаем.
— Если попаду в него, то получу статью Уголовного кодекса Российской Федерации, — прохрипел сержант, даже присев от избытка внимательности. — Эй, кто там? Выходи! Не тронем мы тебя. Я полицейский!
— А если там бандит какой-то? — тихонько сказал я, тоже заметив между деревьев человеческую фигуру, бредущую по тропинке.
— Олег, ты?! — с надеждой крикнул Козлов, дрожа от волнения.
Но нет — из леса вышел совсем не Олег. Этот одноглазый мужик со всклокоченными волосами и спутанной бородой больше всего походил на средних лет бомжа. Его одежда полностью подтверждала мою догадку. На нём была рваная фуфайка нараспашку, под которой оказалась грязная тельняшка. Ещё бомж мог похвастаться зелёными штанами-галифе и кирзовыми сапогами.
