Православный народ – или «все людие» – в царских грамотах декабря 1564 г. и царских речах, произнесенных на соборах покаяния в Москве в феврале 1549 г., в Новгороде в феврале 1570 г., в Москве в 1580 г., противопоставлен язычникам, еретикам, богохульникам и другим противникам христианства, а также главным соперникам власти, с точки зрения нового политического богословия, – изменникам государя257.
Образ воинственных изменников, противостоящих всему государству, сформирован царскими посланиями и родственными им текстами. Начиная с Первого послания Андрею Курбскому, завершенного 5 июля 1564 г., Иван IV регулярно в своих сочинениях возвращается к теме изменников, ведущих войну против него из‑за пределов России. Это вызывало отпор и иронию польско-литовских монархов. Но в России объяснение вражды со стороны соседнего государства происками изменников стало расхожей интерпретацией. Противники православия, объединившиеся с изменниками, показаны на фоне народного единения православных в «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков». В начале истории курляндские немцы совершают измену царю и обращаются за помощью к Курбскому и другим изменникам, которые короля Стефана «на росийскаго царя воинством подъемлют»258. Рассказ о наступлении врагов после обстрела Пскова сопровождается ремаркой о том, что бояре, воеводы, воинские люди и псковичи «в осадный же колокол звонити веляше в Середнем городе, на стене градовной, у Великаго Василья на Горке, весть дающе литовского ко городу приступу всему псковскому народному множеству»259. Здесь понятие псковское народное множество относится ко всем горожанам, но, судя по дальнейшему описанию штурма, прямо не распространяется на освященный собор, воевод и воинских людей. Впрочем, затем триединство народного множества, освященного собора и руского хрестьянского воинства противостоит неверным: литовскому королю с его дворянами и первосоветниками, литовским людям или литовскому воинству, рохмитстам (т. е. ротмистрам) и гайдукам.
Народ в сознании автора объединяется с христианским воинством, тогда как изменники – с неверными. Подтекстов «Повести о прихождении» нет в «Сказании о Псковском взятии» псковского автора, писавшего по следам осады Пскова и относившегося к нападающим как к единоверцам260.
«Соборное определение» избрания царя Бориса Федоровича Годунова на московский престол открыло еще одну ипостась «народа». Книжники из окружения патриарха всея Руси Иова искали средства для легитимации свершившегося на Земском соборе избрания, и вслед за необычным указанием на то, что еще Иван Грозный «вручил» царя Федора Ивановича его шурину (воля Бога в данном случае также важна: «его же изначала предъизбра Бог и возлюби») говорится о решении всего освященного собора, бояр, дворян «христолюбивого воинства» и «всех православных христиан»261. Эта риторика не была присвоена властью, а была ей поручена. Еще 21 февраля 1598 г. во время повторного многолюдного шествия во главе с патриархом к Новодевичьему монастырю, где находились царица Ирина Федоровна и ее брат, патриарх грозился отлучить «господаря Бориса Федоровича» от причастия за отказ от восшествия на престол и тем самым – от «многочеловечного Богом собранного народа»262. Глава церкви в данном случае выполнял все ту же миссию ответа за паству, которая и определялась при помощи слова
